Торпеда для фюрера

— Одно слово, засранец… — покорно согласился Яша, норовя пристроить взлохмаченную, мокрую от лихорадочного пота, голову на её крепкие загорелые коленки.

С дальним прицелом

Оккупированная Керчь. Лето 1943 г. 1‑я Митридатская ул.

— Возглавить направления, — эхом повторил гауптштурмфюрер Бреннер, выслушав предложение Ноймана по сути дела. — Но вы должны знать, капитан-лейтенант, что абвер уже разрабатывал подобную вероятность накануне войны?

— И от неё решено было отказаться… — согласно кивнул седеющей головой Мартин. — И отнюдь не потому, что ваш отдалённый кузен настолько проникся советской идеологией. Напротив, насколько я помню, ваши подходы к нему на родственных чувствах были не так уж небезуспешны.

— Самое большее, на что нам удалось тогда подвигнуть Пауля, — покачал головой Карл-Йозеф, — это встретиться со мной в Ялте, на базе отдыха Коминтерна. И то, должен напомнить вам, что дальше изучения совместного генеалогического древа от времен Священной империи до екатерининской колонизации дело не продвинулось. Даже вступить в переписку со своими родственниками Пауль не решился, правда, по вполне понятным причинам: как раз развернулась «Reinigung — чистка» в советской армии…

— Ну, вот видите, — с неоправданным оптимизмом, на взгляд Карла-Йозефа, подхватил капитан-лейтенант. — Родовой герб — весьма завораживающая штука. Так что, ссылка на вас и ваше почтенное древо должна расположить вашего кузена…

— Да ни черта не должна, — глухо пробормотал Карл-Йозеф, брезгливо уставившись в чашку с остывшим кофе, наконец, отодвинул её. — Как я вижу, «кузен» — это уже устоявшаяся кличка объекта?

— Пожалуй… — подумав, с улыбкой согласился начальник айнзатцкоманды «Марине Абвер». — А что, вас что-то в этом смущает?

— Не особенно. Больше смущает другое. Как вы будете ссылаться на наше родство, если… — я правильно понимаю? — вы понятия не имеете, где может сейчас находиться братец Пауль?

— И тут мы снова надеемся на вашу помощь, — подхватил, словно закончил за него предложение, капитан-лейтенант. — Поскольку то, чего не знаем мы, совершенно определённо должны знать в штабе Черноморского флота.

— Ой ли?.. — скептически поморщился Карл-Йозеф.

Но вряд ли капитан-лейтенант Нойман правильно понял его сомнение, поскольку воспринял его географически.

— Да, мы знаем, что «Гидроприбор» эвакуирован частями, в Каспийск и Туапсе, а некоторые специалисты отправлены под Архангельск. Но нам также известно, что завод в Каспийске до сих пор не пущен, и вряд ли дело дойдёт до этого, по крайней мере, в ближайшее время, а в Туапсе производства и не начинают, только наладка. Я уже сказал, русские вообще до сих пор расходуют довоенные запасы торпед, и нет данных, чтобы новые серии запускались в производство, — развёл руками Мартин, будто бы искренне сочувствуя русским морякам в связи с неразворотливостью Наркомата вооружений. — Так что, полагаю, большая часть специалистов по торпедному вооружению сосредоточена, так сказать, на переднем крае, на заводах и заводиках по ремонту и установке торпедного оборудования, в частности на кавказском берегу.

— Это — в общем, — скрестил на груди руки Бреннер. — А в частности? Пауль-Генрих на Кавказе?

— Точно нам это неизвестно, но в штабе Черноморского флота не могут не знать, где находится их ведущий инженер по торпедным разработкам.

— Ой ли… — снова повторил Карл-Йозеф и, заметив лёгкое раздражение, дёрнувшее желваки на челюсти капитан-лейтенанта, пояснил: — Не знаете, Мартин, вы русских порядков. Самый жёсткий бюрократический педантизм в работе карательных органов приводит к самому отчаянному бардаку — и, заметьте, в силу того же бюрократического педантизма…

Призрачный шанс

Туапсе. Лето 1943 г. Штаб КЧФ. Разведотдел

— Значит, так и не нашли? — констатировал Давид Бероевич.

— Как это не нашли, — отчего-то хохотнул Овчаров, немало удивив начальника флотской разведки. — Нашли и даже сразу расстреляли, как вредителя и предателя.

— Как расстреляли, зачем? — недоумённо поднял на лоб густые брови Гурджава.

— Не «зачем»… — хмыкнул Овчаров. — Не «зачем», Давид Бероевич, а почему?

— Ну и почему?

— Потому, что мы послали запрос в соответствующую лагерную администрацию, а те, в свою очередь, в соответствующее подразделение войск НКВД, обеспечивающих конвой… номера частей я тебе сейчас воспроизводить не буду, не помню, да и незачем, — коротко махнул рукой полковник. — Главное, что никто не захотел отвечать за пропажу столь ценного зэка. А это значит?..

— Что пропасть он не мог, — подумав, развил силлогизм Гурджава.

— Но и найтись тоже, — помог ему Овчаров. — Поскольку никакой уверенности в том, что он жив, ни у кого нет.

— Так что же они?.. — брезгливо поджал губу начальник флотской разведки. — Просто отписались?

— А может, честно расстреляли первого контуженного, который по беспамятству согласился признать себя Бреннером. Так что тайна сия велика, — развёл пухлыми ладошками Овчаров.