Торпедой - пли!

И вопрос здесь не стоял — кто кого, молодость или опыт. Закаленный в драках с официантами и пьяными посетителями ресторанов Мурманска, Артем мог дать замполиту фору в сто очков вперед. Скорее, налицо было противостояние опытной молодости против ничего не смыслящей в бурной современной жизни зрелости. Сан Саныч это отчетливо почувствовал и, опустив кулаки, потянулся к оставшемуся лежать на траве автомату. Командир со старпомом подались вперед, закрывая собой доктора.

— Замполит, давай без глупостей!

— Не тряситесь. Старый пес щенка не обидит.

Закинув на спину «шмайсер», замполит развернулся и пошел прочь.

— Ты куда?

— На кудыкину гору! Сказал же — не бздите! Пойду остров посмотрю.

— Ты автоматик-то оставь.

— Перебьетесь! — Взглянув на напряженные лица командира и старпома, замполит примирительно добавил: — Вдруг на острове еще немцы есть.

— Нет тут никого. Проверили уже.

— Ничего, мне так спокойней.

Не оборачиваясь и раздуваясь от злости, Сан Саныч пошел на вершину горы.

— Куда это он? — задумчиво спросил старпом.

— Там воздух посвежее: остынет — вернется, — ответил командир. — Артем, а ты тоже хорош! Ты же доктор. У тебя нервы должны быть, как канаты. Смотри на все с медицинской точки зрения.

— Вы правы, товарищ командир, — виновато вздохнул Артем. — У замполита диагноз налицо. Жаль, в руках не оказалось скальпеля, я бы ему гланды без наркоза вырезал!

Ответить Дмитрий Николаевич не успел. Из дома кто-то испуганно позвал:

— Товарищ командир! Товарищ командир!

— Что там?

— Товарищ командир, рация!

Долгов первый вбежал в дом и замер, глядя на ожившую рацию. Несколько раз повторив позывной, динамик явно кого-то звал.

— Артем, что он хочет? — Дмитрий Николаевич склонился, прислушиваясь к незнакомым словам.

— Вызывает какой-то «айсберг».

— Может, это мы?

— Может, и мы. Потому что больше никто не отзывается.

— Так ответь.

— Я?! — Артем в недоумении посмотрел на командира.

— Ну не я же!

— А что ему сказать?

— Сначала узнай, чего он хочет?

Артем неуверенно взял в руки микрофон и нажал клавишу. На доске загорелась красная лампа передачи. Прокашлявшись и добавив голосу солидности, он произнес:

— Ответил, айсберг.

Рация взорвалась раздраженными возгласами.

— Чего он раскричался? — спросил Дмитрий Николаевич, следя за выражением лица доктора.

— Спрашивает, почему долго не отвечали.

— Скажи, отходил в гальюн.

Артем ответил в микрофон, и рация вдруг затихла. Командир посмотрел сначала на замолчавший динамик, затем на доктора.

— И что, это все? Он что, раскусил нас?

Артем неопределенно пожал плечами. Стоявший рядом Долгов заметил:

— Если раскусил, то плохо дело. Придется сматываться. Материк недалеко, мигом сюда явятся.

Но рация снова ожила, и невидимый собеседник спросил:

— С кем я говорю?

Артем заметался, не зная, что ответить. На глаза попался список дежурств. Не раздумывая, он назвал первое по порядку имя.

— Здесь Гюнтер Пфайль.

Повисла минутная пауза, после чего рация взорвалась радостными возгласами:

— Здравствуй, Гюнтер! Как дела? Как твоя Марта? Моя Ирма передает ей привет!

— Спасибо, хорошо! Марта в порядке. Ирме тоже привет. Может, скоро увидимся.

— Передам. Целуй жену! До связи.

Теперь рация затихла окончательно. Артем вытер вспотевший лоб и поставил на стол микрофон.

— Ну что, отбрехался? — спросил командир.

— Кажется, да.

— Вот и хорошо. Но надо поторапливаться. Пошли, Толик, а то без Валентиныча все дело стало.

— Командир, может, охрану выставим?

— Это правильно. Посади кого-нибудь на гору, пусть наблюдает.

Старпом вышел на причал и посмотрел на притихших в ожидании матросов. Кого назначить? Взгляд сам собой остановился на проявившем уже себя Славике Пахомове.

— Пахомов, держи автомат. Шагай наверх, будешь за островом наблюдать. К обеду пришлю смену. Подожди, сейчас кого-нибудь дам тебе в напарники.

— А можно я? — подал голос Рябинин.

— Ты? — старпом оглянулся: — Что скажешь, командир?

Дмитрий Николаевич недовольно поморщился. Еще свежи были в памяти синяки под Сашиными глазами. Но и вспомнились слова замполита: нельзя выделять одного матроса среди других. Иначе жизни ему в кубрике не будет.

— Пусть идут, — согласился командир. — Но смотри, Пахомов! Чтобы мне без вашего годковского дебилизма!

— Товарищ командир, а я что? Не собираюсь я никого трогать, тем более, что он сам напросился.

Слава закинул на плечо автомат и, не оглядываясь на семенившего следом Рябинина, пошел вверх по тропе. С вершины остров был как на ладони. Где-то вдалеке темнела полоска суши, с другой стороны искрило спокойное море. Славик не удержался и, потянувшись, произнес:

— Красота!

— Да, здорово! — согласился Саша.

— А ты чего это за мной увязался? Или уже не обижаешься?

— Нет. Я ведь все понимаю.

— Правильно. На дедушку нельзя обижаться. Это ведь как на этот вопрос посмотреть — кому-то будильник помогает раньше встать, а кому-то мешает спать. Дедушка, он ведь не только старший товарищ, но и как заботливый отец. Тронь тебя кто-нибудь из другой БЧ, так я первый за тебя встану горой. Еще Кутузов говорил, что на дедах армия держится.

— Это Суворов так сказал.

— Ты дедушке сзади не заглядывай.