Торпедой - пли!

— Продолжаю слежение. Контакт отчетливый. Цель маневрирует, с периодичностью одной минуты изменяя курс с девяноста до семидесяти и обратно. Скорость десять узлов, не меняется.

— Продолжайте слежение, и скоро я предоставлю вам возможность его утопить, — Редер засмеялся и ликующе огляделся вокруг. Теперь его настроение неудержимо рвалось вверх. Но, заметив недовольное лицо начальника штаба, он раздраженно спросил:

— Чем вы опять недовольны, Нордман?

— Слишком предсказуемое поведение, господин гроссадмирал. У него над головой десяток эсминцев, а он даже не пытается как-то сбить их со следа. Не пробует затаиться или маневрировать более сложно.

— Наш «Оборотень» запаниковал. Надеюсь, скоро он поймет тщетность попыток удрать, всплывет и сдастся. Тогда и расспросите их командира, почему он делал не так, как бы вам хотелось. А сейчас доложите мне, сколько еще нужно времени, чтобы «Оборотень» оказался на мели.

— Через пятнадцать минут, господин командующий, он достигнет изобаты пятьдесят метров.

— Вот тогда и начинайте его бомбить. Но сначала предупреждающе — по курсу. Не поймут, захотят играть в героев — работайте на поражение.

Через пятнадцать минут Нордман подошел к креслу Редера и, тщательно скрывая раздражение, спросил:

— Господин гроссадмирал, цель достигла желаемого рубежа. Уже можно атаковать?

— Да, давайте уже. Вижу, Нордман, что вам не терпится. «Хейнеман» пусть продолжает держать контакт и выдает целеуказание, остальным даю добро работать. Но, как я уже сказал, сначала попытайтесь заставить его всплыть.

После атаки первого эсминца Альбертс доложил, что цель, не снижая скорости, продолжает движение. Редер удивленно поднял брови. Когда, заняв строй в кильватер первому эсминцу, в атаку пошел второй, гроссадмирал замер, ожидая доклада о результате. В голосе командира «Хейнемана» тоже слышалось плохо скрываемое удивление, когда он сообщил, что цель продолжает идти прежним курсом, никак не отреагировав на рвущиеся вокруг бомбы.

— Крепкий орешек, — прокомментировал его доклад Редер.

Когда третий эсминец тоже отбомбился с нулевым результатом, гроссадмирал вскочил с насиженного кресла и возмущенно воскликнул:

— Они что там, вместо бомб гири ему на голову бросают?!

И лишь после атаки пятого эсминца командир «Хейнемана» радостно доложил:

— Шумы исчезли! Цель не наблюдаю.

— Ну, наконец-то, — улыбнулся Редер. — А то еще немного, и я начал бы сбрасывать на «Оборотня» командиров своих эсминцев. Дайте указание осмотреть место лодки. Жаль, что не удалось заполучить ее целой. Нордман, готовьте операцию по подъему обломков.

Но через полчаса гроссадмиралу доложили, что в районе не обнаружено никаких следов субмарины. Ни характерных пятен топлива, ни всплывающих первыми в таких случаях спасательных жилетов. Отсутствовали плавучий мусор и рвущиеся на поверхность пузыри. Эсминцы медленно ходили взад и вперед, но, кроме выброшенных со дна водорослей, на поверхности не было ничего. И тогда в душе гроссадмирала впервые шевельнулся червячок тревоги.

— Ищите лучше! — грозно сотрясал он эфир. — Поставьте на месте лодки буй и смотрите по ходу движения волн. Протрите глаза и смотрите! Что-то обязательно должно было всплыть!

Прошло еще полчаса, затем еще. Эсминцы бесполезно ходили кругами, но никто так и не находил подтверждения, что субмарина затонула. Вскоре к месту поиска подошел «Принц Евгений». Гроссадмирал, перегнувшись через леера, мрачно смотрел с вершины надстройки крейсера на снующие внизу корабли. Возле красного буя стоял эсминец «Хейнеман» с белым бортовым номером Z-8 на носу. Через борт в воду тянулись шланги подачи воздуха водолазу.

— Так ничего и нет? — спросил Редер начальника штаба.

— Ничего, господин гроссадмирал.

Мрачный как туча, командующий спустился палубой ниже и заперся во флагманской каюте. Это был провал. Да еще какой позорный. А тут еще, будто в издевку, офицер связи принес телеграмму от адмирала Деница.

«Можно ли поздравлять с удачной охотой?» — интересовался Карл.

Редер захлопнул дверь перед носом изумленного офицера и бросил телеграмму на пол. Но тут судьба решила в очередной раз поиздеваться над гроссадмиралом и бросила еще один шанс надежды. За дверью послышался топот, и ввалившийся в каюту командир крейсера радостно выкрикнул:

— Нашли!

Редер выскочил на палубу и, растолкав любопытных матросов, едва не свалился за борт, перегнувшись через леерный трос.

— Водолаз установленным сигналом доложил, что что-то обнаружил, — подсказал появившийся рядом Нордман. — Лебедкой опустили захват. Сейчас он зацепит и даст сигнал на подъем.

Вскоре катушка лебедки на корме эсминца завертелась, и экипажи кораблей замерли, боясь вздохнуть, чтобы не спугнуть удачу. Натянувшийся трос поднимался тяжело и долго. И вскоре из воды показался длинный зеленый цилиндр. Очень похожий на торпеду, но в два раза длиннее.

— Что это? — удивленно спросил Редер начальника штаба.

Нордман, застыв как изваяние, молчал, не отрывая взгляд от торчащей из воды зеленой сигары.

— Что это такое, Нордман?

— Мыльный пузырь для дураков, господин гроссадмирал.

— Что вы несете?