Торпедоносцы

— Да вы не обижайтесь, лейтенант, — дружелюбно проговорил флаг-штурман. — Без теории тоже нельзя. Она настраивает человека на нужный лад. Лучше заранее знать, что тебя ожидает, чем действовать вслепую. Согласен?

Борисов кивнул.

— Примите во внимание, дорогие друзья, — продолжал Заварин, — одну существенную деталь. В гитлеровском флоте действует закон; командир конвоя, корабля головой отвечает за сохранность конвоируемого груза. Если груз потоплен, командира снимают и предают военно-полевому суду. Задумайтесь над этим. Может быть, поймете, почему фашисты так неистово воюют. А если учесть, что на море у них пока сохраняется превосходство в количестве надводных кораблей и подводных лодок? Что это им дает? Самоуверенность и наглость. Вот здесь и мы можем подумать, как ими воспользоваться, Самоуверенность рождает шаблон! Научитесь распознавать его, это усилит нас и ослабит врага.

— Товарищ майор, а правду говорят, что вы на войне с первого дня? Расскажите нам о себе.

— Вот уж чего я не люблю, так это рассказывать о себе. Да и что рассказывать? Родился в девятьсот четвертом, В партию вступил перед войной. Служил здесь, на Балтике. Участвовал в войне с белофиннами. С той войны знаю вашего командира Константина Александровича Мещерина. Когда напали гитлеровцы, я уже был капитаном, флаг-штурманом второй эскадрильи. В боях участвовал с первых дней. В июне сорок первого сделал шесть успешных боевых вылетов. В июле уничтожал фашистов под Порховым, под Псковом громил их танки, Потом нас вернули на море и в Рижском заливе тринадцатого июля наш экипаж потопил первый крупный транспорт. Опять были бои, ранение. По излечении вернулся в строй. Когда в начале этого года формировался этот полк, меня назначили флаг-штурманом второй эскадрильи к капитану Тихомирову. Из кого формировали полк? Часть экипажей пришло с Дальнего Востока, часть из Гражданского воздушного флота, а большинство выпускников-леваневцев. В июне мы уже участвовали в боях.

— Говорят, вы и крейсер потопили?

— «Ниобе»? Там нас было много. Это была целая операция!

— Расскажите, пожалуйста! Заварин вопросительно взглянул на Ситякова, на наручные часы. Комполка подмигнул; давай!

— Было это так. Чтобы удержать Финляндию от выхода из войны и укрепить свой северный фланг, Гитлер перебросил в Финляндию пехотную дивизию, бригаду штурмовых орудий и авиационную истребительную эскадру, а в военно-морскую базу Котка ввел отряд боевых кораблей с крейсером ПВО «Ниобе». Наша воздушная разведка обнаружила приход этих кораблей. Был подготовлен и нанесен удар. В нем участвовало двадцать семь «петляковых» из двенадцатого гвардейского пикировочного полка под командой Героя Советского Союза Василия Ивановича Ракова — они наносили главный удар — и наших четыре топмачтовика. Взяли мы тысячекилограммовые бомбы и полетели вслед за пикировщиками.

Наш удар обеспечивали истребители и штурмовики. «Яки» и «лавочкины» разгоняли «фоккеров», а «илы» давили зенитки. День был ясный, солнечный. Около Котки по команде Ракова ударные группы разошлись в стороны…

— С разных направлений? Звездный налет?

— Звездный. Первыми ударили гвардейцы. Когда мы вышли в атаку, крейсер уже горел и валился на борт, тонул. Мы сбросили бомбы — они рванули в носу и добили крейсер. А Иван Васильевич Тихомиров увидел, что «Ниобе» тонет, отвернул и потопил транспорт в десять тысяч тонн.

— Все, конечно, получили награды?

— Естественно. Наградили всех, кто участвовал, даже техников. Василию Ивановичу Ракову присвоили дважды Героя, еще троим гвардейцам и нашим Пономаренко, Тихомирову и Сечко — Героев Советского Союза.

— А вас, товарищ майор, за «Ниобе» чем наградили?

— Орденом Красного Знамени.

— А правда, что вы с Пономаренко потопили эсминец?

— Было такое дело. Но это до Котки. Двадцать третьего июня, по данным разведки, мы наносили удар по военно-морской базе Палдиски — это возле Таллина. С нами летели экипажи капитана Меркулова, старшего лейтенанта Николаенко и другие. Но тогда мы не только эсминец, но и минно-сетевой заградитель и еще мелочь пустили на дно…

Молодые летчики с нескрываемым восторгом смотрели на своего флаг-штурмана. Тот смутился, показал на часы:

— Поздно, ребята! Завтра рано вставать. Подождите, скоро и у вас будет о чем рассказывать. На войне это делается быстро…

Крейсерство

1

Рассвет начался незаметно. Сначала прояснилось белесое небо и утренняя дымка отодвинулась, показались лесные дали и из мрака выступили два больших самолета, понуро стоявшие у кромки взлетно-посадочной полосы. Под одним из них висела длинная сигара авиационной торпеды, под другим — две авиабомбы полутонки. Возле машин, поеживаясь от утренней свежести, Озабоченно прохаживались их хозяева — техник-лейтенант Виктор Беликов, высокий, с красными от постоянного недосыпания глазами, и под стать ему авиамеханик сержант Виталий Смирнов, ростом пониже, но крепко скроенный симпатичный юноша. Оба охраняли подготовленные к вылету самолеты и ждали экипажи Борисова и Богачева, уехавшие на завтрак.