Торпедоносцы. Британские ВВС против немецких конвоев

Когда Нортон и Ги, слева от Клиффа, взяли влево в надежде отойти от голландского берега, их снова атаковали «Мессершмиты-109». Радист Ги был ранен, и Френсис, его штурман, отправился назад к боковым пулеметам. Нортон и Ги разделились и в окружавшей обоих пилотов суматохе потеряли из виду «Гнейзенау». Летчики у пулеметов продолжали метко отстреливаться. Видимость возле побережья была особенно ограниченной, и истребителям, которые все еще представляли большую опасность, не удалось сбить Нортона и Ги с курса. Ги был самым серьезным и одним из самых умелых членов эскадрильи, не пил и мало интересовался женщинами. Многие считали его немного устаревшим, педантичным и, возможно, весьма суетливым. Из-за этих особенностей своего характера он получил прозвище Тетушка, которое приклеилось к нему еще со времен «бьюфортов». Однако все признавали в нем потенциальные качества лидера. Нортон тоже был умелым пилотом и собрал вокруг себя опытный экипаж. Его радист Даунинг служил радистом у Ловитта во время атаки на «Лютцов». И все же эти два пилота, уйдя от немецких истребителей, снова выйдя на конвой и определив на этот раз «Принца Евгения», прорвавшись сквозь заградительный огонь, сбросили свои торпеды с тем же отрицательным результатом, что и остальная эскадрилья.

Кошмарный сон для всех пилотов-торпедоносцев: слишком частые позорные промахи.

Карсон и Баннинг из 217-й после своего ошибочного взлета в начале второй половины дня, когда их послали на поиск «трех больших торговых судов», приземлились в Менстоне, где, в свою очередь, впервые узнали о реальном характере цели. Невероятно, как они смогли пропустить такую большую группу кораблей. Если же учесть, что указанная им скорость 8-10 узлов была на двадцать узлов меньше, чем действительная скорость конвоя, то в результате они оказались на много миль дальше к югу. Баннингу нужна была дозаправка. Ведомый самолет всегда потребляет больше горючего, чем лидер, из-за постоянных изменений положения дросселя, необходимых для соблюдения дистанции. Карсон посчитал, что у него достаточно горючего в баках для повторного полета. Кроме того, он был сильно рассержен. Он мог только посмеяться, вспомнив о себе и Баннинге над Каналом, высматривающих в тумане ложную цель, в то время как «Лосось» и «Счастливчик» уходили прочь. Все оказалось напрасно. Пилота раздражало недостаточное, по его словам, доверие к экипажам эскадрильи. Зачем было скрывать правду на этой стадии? Возможно, командование опасалось, что экипажи могут вылететь и сбросить свои рыбки в открытом море, а потом вернуться и рассказывать небылицы. Боже мой, кто же поверит в эти рассказы о враге. Скорее всего, кто-то из группы командования был слишком увлечен игрой в секретность, доведя ее до абсурда. В любом случае это бессмысленная трата времени и усилий, и ему следует сделать все возможное, чтобы компенсировать эту ошибку.

Он находился на земле в Менстоне только двадцать две минуты. Без трех минут три он снова взлетел и взял курс на цель. На этот раз он их найдет.

Сорок пять минут спустя Карсон достиг предполагаемой позиции немецкого конвоя. Стояла середина февраля, без четверти пять, и день уже начал угасать. Шел дождь, видимость была никудышной. Карсон вел поиск с помощью радара и вскоре засек немецкие корабли. Когда он нашел конвой, было почти пять часов. Расплывчатые силуэты «Гнейзенау» и «Принца Евгения» были еле различимы на фоне серого моря. Дождь яростно хлестал по стеклу кабины, а густые облака делали видимость обрывочной.

На некоторое время он полностью потерял корабли из виду, но спорадическая стрельба орудий помогла ему запомнить их позицию. Пилот сделал разворот на два больших корабля, все еще видя лишь редкие вспышки выстрелов 11– или 8-дюймовых орудий. Когда он находился примерно в 2000 ярдов от корабля, который выбрал в качестве цели, взмывший к небу фонтан воды под ним подбросил левое крыло с неудержимой силой. «Бьюфорт» перевернулся брюхом вверх, словно жук, все еще нервно сжимающий в своих лапах торпеду. Не успел Карсон вернуть контроль над машиной, как второй взрыв снова подбросил крыло вверх, и самолет совершил вынужденный кувырок.

– Бомбы! Это взрывы бомб!

Когда Карсон наконец выровнял самолет, «Гнейзенау» находился уже менее чем в миле перед ним. Следующая серия бомб может его прикончить. Он нажал кнопку сброса торпеды, выждал несколько нескончаемых секунд, а затем дал газ и резко взмыл вверх. Заградительный огонь был плотным и точным, его левое крыло было все в пробоинах. На секунду Карсону показалось, что мотор заглох. Неожиданно перед ним открылась четкая картина «Гнейзенау» и его надстроек, но тут же туман, облака и дым снова поглотили корабль, и ни он сам, ни его экипаж не смогли проследить ход торпеды. В сгущающемся сумраке им удалось уйти от истребителей, они успешно оторвались и вернулись на остров Торни.