ТОРРЕЗ. Книга 3 (СИ)

Спустя несколько часов казавшееся бесконечным пойло… закончилось. Однако когда Дизз это заметила, на небе уже давно воссияла луна, а по всему пляжу зажглись фонари и огни костров перед лежанками с палатками. Как оказалось, последние пол часа волчица дремала лицом на барной стойке. А заглянув за неё, Дизз увидела, как на соломенном полу развалился Вито, обложенный пустыми бутылками и периодически похрапывающий. "Эх если б каждый вечер был таким как этот…" — подумала Дизз, тут же добавив: "То я бы спилась". А что тоже неплохой способ прожить жизнь. Всяко безопаснее, чем воевать и лазить по пещерам в поисках приключений на мохнатую задницу. Дизз решила также, вставая с высокого барного табурета.

Осмотрев пляж, она увидела у одной из палаток Вольфа и Лео, лежащих на простыне и пялящихся на звёзды. Чуть поодаль была палатка, сквозь которую виднелся невысокий сгорбленный силуэт, держащий в руках книгу. Кто бы это мог быть? Всё вдруг стало так тихо и мирно. Большая часть экипажа уже отправились на боковую, привыкнув к бортовому расписанию. А вот их капитан спать явно не собирался. Ковальди сидел перед костром, а по бокам от него сидели Кову и Бруно. Решив не отбиваться от тусовки, Дизз направилась именно к ним.

— И вот так меня и занесло к берегам Норвегии. Богом клянусь, я никогда не видел столько снега… — рассказывал Теодор, когда к ним подошла Дизз, мягко плюхнувшись на простынь справа от Кову.

— А что дальше? — спросил лев.

— Дальше…? — переспросил Ковальди, словно не ожидал подобного вопроса. — А дальше я отправился в город и нашёл таки этого гада. Не думая ни минуты, я застрелил его. Всадил пулю в лоб прямо в его доме! Мой отец всегда говорил: "Прежде чем излить душу, убедись, что "сосуд" не протекает". Я доверился этому человеку, а он меня предал. Он оказался такой же грязной паскудой, как и Англхорн. Его заботили только личные мотивы, а всё остальное пусть горит синем пламенем. Я многое могу простить. Но тут, уж как говорится, обманешь меня раз — позор тебе. Обманешь дважды — позор мне. Потому я не стал слушать его оправдания. Не заслужил он права на второй шанс… — тон льва звучал слега расстроенно, однако тень этой минутной слабости исчезла в тот же миг, как он издал громкий хриплый смешок.

Все трое вопросительно посмотрели на Теодора.

— Как же поздно! — вдруг заметил он. — Даже луна поднялась!

— Уже два часа ночи, дядя… — шепнул Бруно.

— Тогда ступай отдыхать, nipote. На рассвете мы продолжим путь, и мне нужен выспавшийся помощник, — приказал лев, кладя руку на плечо племянника.

— Слушаюсь, капитан! — с улыбкой сказал Бруно, поднимаясь на ноги.

Волк ушёл в свою палатку, когда Ковальди развалился на простыне, опираясь головой на притащенный из леса ствол пальмы.

— Славный малый. Ну а у вас что интересного? — спросил вдруг Тедди, поворачиваясь к Дизз с Кову.

— О чём ты? — спросила волчица.

— Ну, допустим, мы настигнем Англхорна. Как быть с ним, решать вам. А дальше что? Есть какие-то планы?

Дизз разлеглась поудобнее, рефлекторно прижимаясь своим плечом к плечу Кову и глядя на звёзды.

— Я всё мечтаю о новом корабле. Вот добуду золото и построю такой бриг… а лучше фрегат! Нет, линкор! Который будет внушать страх любому капитану, лишь завидевшему его издалека. Король семи морей под руководством капитана Торрез! Эх, мечты… А ты, Кову? — спросила волчица, переведя взгляд на льва.

— Я? Ну, не знаю. Мне кажется, наше поместье хоть и служит верой и правдой, но там становится как-то тесновато. Да и не помешало бы перебраться куда-то поближе к Руководству. В Париж или Лондон. Чтобы не приходилось тратить целые недели на путь до базы.

— Ты хотел бы отстроить новый дом? — с удивлением спросила девушка.

— Да. А лучше большой особняк. С кучей комнат, залом для спарринга, тренажёрной комнатой, большим двором с садиком и таким круглым фонтаном посередине… — говорил Кову, закатив глаза. — Кэрри всегда хотела жить в таком. Да и Райан, думаю, был бы не против, если бы мы покинули поместье.

Между львом и волчицей нависла тяжёлая тишина.

— Вот что я скажу вам, друзья… Райан был отличным мужиком! А голоса слаще, чем у сеньориты Редвуд, я никогда не слыхал. Очень жаль их обоих. Но послушайте вот что… смерть любимых — это всегда боль и печаль. Но вам обоим стоит двигаться дальше, приняв эту нелёгкую ношу. В конце концов, ради них мы и продолжаем двигаться по пути, уготованному нам судьбой. Лишь таким образом можно придать смысл их жертвам. И когда мы встретим их на небесных полях, что они захотят услышать? Как мы убивались горем и страдали, застряв на месте? Или как наконец-то взяли себя в руки и продолжили дело, за которое они отдали свои жизни? Думаю, ответ очевиден.

— Да уж, тебе бы проповеди читать. Ну а что ты? К чему ты вообще начал этот разговор? Тогда, в Гвинее, ты намекал на что-то важное, но не смог рассказать. Может, расскажешь сейчас? — спросила Дизз, чуть приподнявшись на локтях.

Ковальди слегка промедлил, будто собираясь с силами для непростого разговора.