Тортоделка. Истинный шедевр

— Подбери слюни, шкет, — сердито посмотрела на него. — Иначе прохождение практической части тебе не видать, как своих ушей. Усёк?!

— Да, понял я, — покорился, одновременно выпустив иголки. — Чё психовать-то сразу?

Звучало больше идиотски, и отвечать на этот вопрос не видела смысла. Даже этот сосунок позволяет себе так со мной разговаривать! Чего же я на мажорчика тогда взъелась?!

— Переделывай, — снова бросила практиканту папку с ТТК.

— Я уже делал по ней. Во чё получилось, — недовольно толкнул от себя талмуд.

Спокойствие, Вика, только спокойствие! Это всего лишь малолетка, который пришёл в ресторанное просто от нечего делать. Жизнь свою он этому делу точно не посвятит.

— Хорошо. Делай, а я буду следить и подсказывать.

Лучше бы забила. Пока наблюдала за всем процессом, хотелось удавиться. Молоко со сливками у него убежало, когда я отвлеклась на заказчика. Пришлось замывать, а после восполнять недовес и снова всё греть. Пока практикант отделял белки от желтков, загадил весь стол. Пересыпал в яичную массу сахар, после чего убирал излишки и едва не бросил "грязный" в общую тару. Наконец желтки были заварены, смесь процежена и разлита по креманкам.

— В разогретую духовку. Составь сначала креманки в глубокий гастроём и поставь в парик. Затем в саму ёмкость предельно аккуратно налей тёплую воду. Следи, чтобы она не попала в десерт.

— Лады, — шкет выполнил и довольный повернулся ко мне. — Можно сгонять курнуть?

За два часа, зараза, уже пятый раз.

— Иди домой, — махнула рукой в сторону выхода. — Германа Юрьевича только предупреди.

— Океюшки! Покеда! — тоже махнул размашисто рукой и радостно ускакал.

— Я с такими практикантами поседею, — посмотрела на сочувствующее лицо Саввы.

Рыжий парень без единой конапушки на лице. Изумрудные бездонные глаза, розоватые и чувственные губы в обрамлении такой же рыжей щетины.

— Да, ладно, Вик. Многие такие были. И я не исключение, — проронил мужчина.

— Тоже пялился на грудь своему куратору? — ехидно улыбнулась.

— У моего куратора она была везде, — захохотал Майоров. — Это была матёрая женщина за пятьдесят с размеров пять иксов. Грудь не меньше… Десятого?! Сколько там у вас всего бывает?! — я от души смеялась вместе с ним. — На её буферах китель, элементарно, не сходился!

— Бедолага, — по-свойски приобняв коллегу, положила голову ему на плечо.

Появление в цехе третьих лиц мы не услышали.

— Практиканты работают до четырёх дня, потому я никуда его не отпускаю! — громыхнул знакомый голос за спиной и сердито подталкивает паренька обратно в цех.

— Герман, у меня нет больше для него работы. Забери его тогда себе. Пусть супы фасует.

— Он по части мучных кондитерских изделий, — парировал мажор, возрождая в моей груди былую обиду. — Вся его работа зиждется в стенах твоего цеха.

— Вся его работа зиждется сейчас в помойном ведре моего цеха, — рыкнула в ответ и пнула урну к ногам шефа, предоставив возможность лицезреть результат лично. От этого его взгляд стал более злой. Чего это на него вдруг нашло опять?

— Значит его куратор не занимается им! Порчу продукции не забудь в бланк списаний, иначе оплатишь со своего кармана, — рявкнул самец и, круто развернувший, вышел в коридор.

Негодование и возмущение рвались из грудной клетки. Мало того, что снова ведёт себя, как последняя скотина, так ещё и наорал на меня при моих же подчинённых. Урод!

— А чё это был-то? — быдлячий и удивлённый взор практиканта. — Он же хотел мою работу просто зыркнуть…

В голове забегали букашки. Истерика не планировалась? Выходит, психанул из-за чего-то? Мои телячьи нежности с Саввой?! Да плевать! Этому жеребцу я ничем не обязана. Пусть…

— Иди грецкий орех перебери, — указала шкету в сторону склада.

— Аа, нудятина! — и психуя, направился в указанном направлении.

Фортили господина Беспалова на этом, к несчастью, на сегодня не прекратились. К вечеру Герман завалился в цех с большим банкетным листом.

— Предзаказ на двадцать третье июля. На шесть вечера, большой зал. Изначально семьдесят пять человек. От твоего цеха нужно десять порций сыроедческого чизкейка, пять шоколадных фонданов и двадцать порций брауни. На торт отдельный бланк заказа…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Погоди, торт? — тут же опешила и возмущение начало плавно подниматься из недр живота вверх. — Заказы на торты я оговариваю с клиентами всегда сама!

Синие глаза насмешливо сверкали. Вот свинья!

Что мне делать, когда этот засранец так смотрит? Убить его или себя? Выдохнула, стараясь думать на холодную голову.

— Ты была слишком занята, — ехидно оскалился мажорчик.

— Герман! Ты — не кондитер! Ты не знаешь всех деталей.