Читаем Торжество мира, торжество тишины (СИ) полностью

- Ты ничего так и не рассказала о том, где чуть не потеряла руку. - Джек коротко посмотрел на девушку и осторожно сделал надрез. Вьес зашипела, машинально сжала кулаки; правую руку пробило мелкими иголочками, порез набух чёрным, но кровь свернулась почти мгновенно. Мужчина застыл, с подозрением рассматривая тонкую, белеющую на глазах, царапину среди множества стягивающих рану скоб.

- И всё-таки? - протянул он. - Ты чувствуешь боль? Контролируешь это? Если я сделаю ещё надрез...

- Джек, хватит, - бросила Вьес, слегка отодвигаясь. - Я ничего не знаю. Ничего. Я только что первый раз в жизни увидела, что по моей грёбаной правой руке течёт какая-то чёрная херь.

- Я возьму... это на анализ. Стой, только по правой руке течёт?

Девушка кивнула:

- Из носа полчаса назад шла нормальная.

- Дай другую руку, - бросил Крейяр, полностью увлечённый неожиданным открытием. - Как ты себя чувствуешь в общем? Что-нибудь изменилось? Поведение, привычки, пристрастия в еде? Головные боли не появлялись? Может, язвы на теле?

- Сколько вопросов, - повела плечами Вьес, наблюдая за тем, как мужчина берёт кровь из обеих рук. - Ничего не изменилось. А по поводу болей... Думаешь, это может быть той болезнью, от которой раньше лечились электриком? Даже не помню её название.

- Всё может быть, - качнул головой хирург. - Несмотря на то, что она прогрессировала только на поверхности, что у невосприимчивых к электрику был врождённый иммунитет к ней, всё может быть. Знаешь, какой процент неаугментированных людей сейчас проживает в нашем городе? Меньше сотой процента. Все давно забыли про эту болезнь. Фильтры с труб, качающих воздух с поверхности, могли снять.

- Последний раз работы в трубах проводили больше месяца назад, Джек, - напомнила девушка, поёжившись. - Наверняка симптомы проявились бы раньше.

- Но они проявились после того, как я пришил тебе руку на место.

Крейяр отошел от кресла, убирая пробирки с кровью - чёрной и красной. На долгие несколько вздохов повисла полнейшая тишина, которой не было с момента прихода девушки. Словно испуганная этой внезапной тишиной, отсутствием малейшего движения - Джек застыл, глядя на Вьес исподлобья, а та отчаянно отводила глаза, рассматривая собственные руки, - громко и отчётливо звякнула о металл упавшая из крана капля.

- Есть сигарета? - глухо спросила девушка, сжимая и разжимая кулаки. Мужчина качнул головой, не сводя с неё взгляда.

- Я работала на Клайва. Ты же знаешь этого ублюдка, торгующего информацией и паспортами. Я и трое его людей пробрались в Цитадель за схемами, которые зачем-то были жизненно важны Клайву. В результате, всё пошло наперекосяк. Мне пришлось прятаться от преследователей в лаборатории, но меня нашли и там. То, что тебе пришлось пришивать мне руку, - всего лишь моя оплошность.

Джек прислонился к столу напротив девушки и сложил руки на груди.

- И... там была банка, наполненная странной чёрной жидкостью, похожей на нефть. Я смутно помню её. Помню дичайшую боль в руке, помню вопль того солдата, что подстрелил меня. Помню, как перевязывала этот кровоточащий кусок мяса, едва не теряя сознание от боли. И помню, как эта банка разбилась. Бинты были чёрными, но к тому моменту, как я до тебя добралась, всё равно пропитались кровью поверх.

- Поэтично, - ухмыльнулся Крейяр. - Как вы проникли в Цитадель?

Вьес мотнула головой.

- Использовали пропуск одного из высоких уровней. Похоже, люди Клайва сумели достать его у одного из учёных, работающих там.

Мужчина потёр лоб рукой, вздохнул и, откинувшись немного назад, уставился в грязный потолок. Дохлое перекрытие, по ошибке названное крышей, протекало; красоты потолку добавляли и прогнивающие, покрытые пятнами плесени короба для проводов.

- Не думал, что ты когда-нибудь согласишься на подобное.

Раздался негромкий смешок - Вьес опустила голову ещё ниже; истеричный беззвучный смех мелко тряс её плечи. Продолжалось это, однако, недолго. Джек даже не успел подумать о необходимости успокоительного.

- Клайв весьма вежливо намекнул мне о том, что мне есть, то терять, - криво улыбаясь, пояснила Вьес. - Что обыкновенной воровке, вроде меня, невероятно повезло с уютной квартиркой и должниками, которые помогли мне в ней беззаботно осесть.

Джек скривился.

- Узнаю методы Клайва. Стараюсь больше с ним не встречаться.

Пиликнул модуль. Девушка покосилась на него задумчиво: этот резкий звук напоминал ей о том, что следует идти, она и так засиделась, а подработка в баре никак не отложилась во времени. Но идти не хотелось. После ночи, проведённой на крыше, скверно, на самом деле, отапливаемая комнатка Джека и операционное кресло казались невероятно уютными и родными.

- Скоро праздник Мира, - отчего-то вспомнил Крейяр, отрешённо изучая включившуюся заставку на экране модуля и высветившееся оповещение в углу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Новая книга проф. Н.С.Розова включает очерки с широким тематическим разнообразием: платонизм и социологизм в онтологии научного знания, роль идей в социально-историческом развитии, механизмы эволюции интеллектуальных институтов, причины стагнации философии и история попыток «отмены философии», философский анализ феномена мечты, драма отношений философии и политики в истории России, роль интеллектуалов в периоды реакции и трудности этического выбора, обвинения и оправдания геополитики как науки, академическая реформа и ценности науки, будущее университетов, преподавание отечественной истории, будущее мировой философии, размышление о смысле истории как о перманентном испытании, преодоление дилеммы «провинциализма» и «туземства» в российской философии и социальном познании. Пестрые темы объединяет сочетание философского и макросоциологического подходов: при рассмотрении каждой проблемы выявляются глубинные основания высказываний, проводится рассуждение на отвлеченном, принципиальном уровне, которое дополняется анализом исторических трендов и закономерностей развития, проясняющих суть дела. В книге используются и развиваются идеи прежних работ проф. Н. С. Розова, от построения концептуального аппарата социальных наук, выявления глобальных мегатенденций мирового развития («Структура цивилизации и тенденции мирового развития» 1992), ценностных оснований разрешения глобальных проблем, международных конфликтов, образования («Философия гуманитарного образования» 1993; «Ценности в проблемном мире» 1998) до концепций онтологии и структуры истории, методологии макросоциологического анализа («Философия и теория истории. Пролегомены» 2002, «Историческая макросоциология: методология и методы» 2009; «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» 2011). Книга предназначена для интеллектуалов, прежде всего, для философов, социологов, политологов, историков, для исследователей и преподавателей, для аспирантов и студентов, для всех заинтересованных в рациональном анализе исторических закономерностей и перспектив развития важнейших интеллектуальных институтов — философии, науки и образования — в наступившей тревожной эпохе турбулентности

Николай Сергеевич Розов

История / Философия / Обществознание / Разное / Образование и наука / Без Жанра