Читаем Торжество мира, торжество тишины (СИ) полностью

- Не отпустит, - усмехнувшись, проворчал Крейяр, бережно развернул свёрток и схватил один из трёх последних шприцов с зелёной наклейкой. Джек закатал рукав рубашки в спешке: руки уже начинали подрагивать, а значит и его всего скрючит совсем скоро, - попал в вену с четвёртого только раза и облегчённо выдохнул, отложив пустой шприц. Тело его, наконец, расслабилось. Мир перед глазами поплыл влево, краски стали ярче, а каждый новый вдох давался легко, больше обычного приносил в организм кислорода.

- Мистер Крейяр? - возник над ухом Питер, толкнул Джека в плечо, испугавшись, и затряс его. Мужчина сонно приоткрыл один глаз, повернув голову к помощнику. Наркотик уже начал действовать, новая порция электрика - вещества, позволяющего телу нормально воспринимать аугментации, уже разносилось по всему организму вместе с кровью, облегчая боль, перезапуская важные процессы в железе.

- Отвали, - отмахнулся тот, - протезы износились. Я принял зелёный. Не трогай меня пока.

- Зелёный? - удивился Пит, но оставил мужчину в покое, присев на скрещенные ноги рядом. - Он же жутко дорогой.

- Это самый чистый препарат, - Джек медленно качнул головой. - Одной дозы хватает почти на полгода. И с чего он зовётся наркотиком? Голубой вызывает привыкание после года использования. Красный - через два месяца. Вот это наркотики.

- У зелёного эффект длится гораздо дольше, чем у остальных, - Питер наморщил лоб. Крейяр вздохнул, поднял голову, устраивая её удобнее на подголовнике кресла, и поинтересовался:

- Ты состоишь на учёте в клинике?

Парень хмыкнул.

- Конечно, нет. Это дорого. Да и препараты, которые они прописывают не бесплатные. Самое дешёвое, что можно найти в клиниках - курс красного, раз в неделю, тринадцать недель, три месяца, четверть года.

- Красный, - презрительно протянул Джек. - Четверть года. Привыкание. Ломка. Препараты, ослабляющие мнимую потребность организма в красном. Гадство. Самое отвратное, что большая часть аугментированных сидит на нём.

- Я беру фиолетовый на нижних рынках. Себе. Сестре - голубой. Она не воспринимает ничего хуже.

- И чего ты с ней так носишься? - проворчал мужчина. Уже и мысли текли будто через вату, но это была одна из немногих неприятных особенностей зелёного. Питер сжал кулаки.

- Она - единственная, кто у меня остался, - процедил он сквозь зубы.

- И, несмотря на это, она совершеннолетняя. Пособие по инвалидности на неё ты не получаешь. При этом она не работает. Знаешь, Пит, мне кажется, что именно она довела тебя до такой жизни, довело её содержание. Ведь трущобы всего чуть-чуть ниже того места, где мы сейчас. Чуть-чуть.

- Она умирает, - едва слышно выдохнул мальчишка, уткнувшись взглядом в пол. Джек сжал пальцами переносицу. Мотнув головой - привычное действие, чтобы привести мысли в порядок, - мужчина поднялся из кресла и коротко хлопнул парня по плечу.

- Питер, - начал он ровно, - иди-ка домой. Сегодня у меня есть дела, не требующие твоей помощи.

Пит неуверенно встал на ноги и недоверчиво посмотрел на начальника из-под отросшей чёлки.

- День только начался, - негромко сказал он, но потом слегка улыбнулся, опустив голову, и поспешил наружу. Джек проводил его сгорбленную фигуру взглядом.

- Дерьмо, - выдавил он, помассировал виски, пытаясь избавиться от тягучего, обволакивающего и расслабляющего тепла препарат, и щёлкнул кипятильник - вода в нём стояла ещё вчерашняя, а гонять за свежей было уже не кого. Пока чайник орал и плевался, Крейяр вытащил из завалов оборудования - просто это было достаточно хорошее место, чтобы спрятать какую-нибудь мелочь, - интерлок и нацепил его на ухо. Отозвались на его зов практически моментально.

- Здорово, Крей, - раздался в наушнике голос.

- И тебе того же, - бросил в ответ хирург, делая себе бутерброд. Всё-таки хотя бы раз в день нужно было поесть.

- Решил развлечь меня, а? - фыркнул человек. - Уж прости, но у меня работы, как грязи.

- Механик, кончай придуриваться, - устало попросил Джек. - Дело есть. Какого хрена ко мне приходит мужик с военными протезами и говорит, что его прислал ты?

- W-54 и I-303? - он явно заинтересовался. - Не думал, что он рискнёт. В общем, он как-то завалился ко мне, заказал пару деталек и ненавязчиво так спросил, где можно найти хорошего хирурга.

- Ты больной, - проворчал Крейяр. - Когда-нибудь твоя жажда поиграть тебя прибьёт.

- Да брось. Ясное дело, что он пришёл ко мне не просто так. Он точно знают, что между нами есть связь. Зато ты знаешь его в лицо, - Джек был уверен, что на том конце пожали плечами, - а он, скорее всего, даже не догадывается, в чём прокололся. Я сделал вид, что, по крайней мере, не заподозрил его ни в чём. И я не давал ему кода.

- Тогда какого..?

- Кто-то прокололся, - проговорили с лёгким смешком. - Не тот код употребил.

- Мой код? Значит, кто-то и откуда-то его узнал, - качнул головой хирург, закидывая в рот кусок хлеба. - Ладно, потом поговорим при встрече. Одноразовый канал скоро себя исчерпает. Когда наш умник отыщет новый?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Новая книга проф. Н.С.Розова включает очерки с широким тематическим разнообразием: платонизм и социологизм в онтологии научного знания, роль идей в социально-историческом развитии, механизмы эволюции интеллектуальных институтов, причины стагнации философии и история попыток «отмены философии», философский анализ феномена мечты, драма отношений философии и политики в истории России, роль интеллектуалов в периоды реакции и трудности этического выбора, обвинения и оправдания геополитики как науки, академическая реформа и ценности науки, будущее университетов, преподавание отечественной истории, будущее мировой философии, размышление о смысле истории как о перманентном испытании, преодоление дилеммы «провинциализма» и «туземства» в российской философии и социальном познании. Пестрые темы объединяет сочетание философского и макросоциологического подходов: при рассмотрении каждой проблемы выявляются глубинные основания высказываний, проводится рассуждение на отвлеченном, принципиальном уровне, которое дополняется анализом исторических трендов и закономерностей развития, проясняющих суть дела. В книге используются и развиваются идеи прежних работ проф. Н. С. Розова, от построения концептуального аппарата социальных наук, выявления глобальных мегатенденций мирового развития («Структура цивилизации и тенденции мирового развития» 1992), ценностных оснований разрешения глобальных проблем, международных конфликтов, образования («Философия гуманитарного образования» 1993; «Ценности в проблемном мире» 1998) до концепций онтологии и структуры истории, методологии макросоциологического анализа («Философия и теория истории. Пролегомены» 2002, «Историческая макросоциология: методология и методы» 2009; «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» 2011). Книга предназначена для интеллектуалов, прежде всего, для философов, социологов, политологов, историков, для исследователей и преподавателей, для аспирантов и студентов, для всех заинтересованных в рациональном анализе исторических закономерностей и перспектив развития важнейших интеллектуальных институтов — философии, науки и образования — в наступившей тревожной эпохе турбулентности

Николай Сергеевич Розов

История / Философия / Обществознание / Разное / Образование и наука / Без Жанра