Торжество рассудительности (СИ)

— Да блин… — Других слов не было, этими-то чуть не подавился, когда заметно ускорившийся имитатор большой двуручной дубины попытался съездить меня по лицу. И съездил бы, если бы не заблокировал его плечом, которое громко протестующее хрустнуло. Кажется, перелом. Третий уже по счету на этой конечности. Тренировочные манекены, вполне достоверно изображающие из себя живых и весьма высокоуровневых противников, били сильно и безжалостно, ибо дроу придерживалась мнения, что боль — лучший учитель. Ну а Система в чем-то была согласна с хозяйкой оживших деревянных болванчиков, ибо пусть с неохотой, но выдавала посетителям сей пыточной, в целях конспирации называемой тренажерным залом, новые уровни и умения. Тем немногим, кто не вылетел отсюда в слезах и соплях и не оказался вышвырнут без сознания.

Самыми опасными я счел трех истуканов, которые атаковали меня из передней полусферы, изображая каких-то прокаченных воинов. Все они несли в нижней паре рук большие прямоугольные щиты, которыми прикрывали свои уязвимые места, а верхней сжимали двуручное оружие: копье, булаву и топор. Их оглоблями запросто можно было и убить, а если бы я не носил толстых стеганых доспехов и такого же шлема, сильно ослабляющего удары тяжелыми тупыми предметами, то число получаемых ежеминутно переломов стало бы двухзначным. Парочка мечников, которые располагались по бокам от своей жертвы, таскали клинки поменьше и относительно небольшие треугольные щиты. И тем, и другим они наносили наносили весьма чувствительные тычки, пытаясь отсушить мне руки или ноги и обезоружить, но боль мой разум сносить умел изрядно, а силы воли хватало, дабы не замедлять своих движений несмотря на дискомфорт, а потому они имели меньший приоритет даже по сравнению со своими собратьями, изображающими любителей бить в спину. Те были не слишком-то сильны, но с заслуживающим лучшего применения энтузиазмом тыкали тренировочными кинжалами то в основание шеи, то под коленку и щитов не несли совсем, зато периодически пытались взять меня в захват. Впрочем, я их тоже, дабы швырнуть в собратьев или подставить под богатырский взмах той же дубины…Увы, лакированные манекены оказались скользкими как угри, и шустрыми будто кошки, ухватить и удержать их без магии у меня не получалось. С магией бы получилось, вот только тогда эта тренировка навыков уклонения, реакции и точности ударов кончилась бы секунд за пять, ну максимум десять.

Очередной замах у манекена с двуручным топором получился слишком уж широким, и открылось маленькое цветное пятнышко в его правой подмышке. Сам не знаю как, но я смог дотянуться до него тренировочным клинком, заставив болванчика замереть на середине движения, пусть и поплатился за это сразу двумя ударами по руке и кинжалом, безуспешно пытавшимся проткнуть печень. Резко присев, я избежал свистнувшей над головой дубины, а вот стоящий сбоку мечник не избежал, и даже не заблокировал его одним из своих треугольных щитов, хотя и пытался. От могучего удара его аж развернулся вокруг своей оси, открывая довольно таки большую и выкрашенную золотом уязвимую точку на спине, попадание в которую должно было его не просто притормозить, а отключить с концами.

Манекены по воле своей хозяйки накинулись на меня, как свора собак на медведя: булава чуть не обрушилась прямо на макушку, копьем со всей дури ткнули в живот, клинками и щитами в очередной раз от души приложили куда попало, а один из кинжальщиков так и вовсе повис на шее, пытаясь задушить, пока его товарищ кинулся в ноги и повис на них как гиря. Нормальный человек в такой ситуации оказался бы беспомощен практически как младенец, даже мне с легендарной стойкостью разума оказалось сложно вытерпеть все это и не запаниковать, но терпя побои и защищая изо всех сил только глаза, я смог все-таки шагнуть или скорее почти упасть в направлении подставившегося противника и вырубить таки его нафиг, долбанув самым кончиком меча по уязвимой точке.

Попытка кататься по полу в обнимку сразу с двумя манекенами оказалась неожиданно удачной — вцепившимся как клещ в мою спину болванчиком оказалось достаточно легко защититься от удара булавы, явно вознамерившегося перебить мне хребет. Оживленная волшебством кукла натуральным образом хрустнула, вызвав негодующий возглас её хозяйки, а после как-то вся обмякла, старательно демонстрируя свое «ранение». Хватка на горле не то, чтобы совсем исчезла, но ослабла достаточно, дабы немножко кислорода в легкие все-таки попадало, а потому данную помеху временно можно было игнорировать. Но я не стал. Просто выкрутился до хруста почти вывернувшихся из связок суставов, изгибаясь почти как змея и подставил свою ношу спиной под выпад копейщика, заставив «умереть».