Торжество Ваала

Разыгралась эта катастрофа — скандал 8-го февраля 1881 года, в Петербурге, на торжественном годовом университетском акте, при большой и избранной публике. К этому торжеству нарочно были подогнаны некоторые «отмены», которыми надеялись угодить студентам. На первом плане стояла отмена «временных правил», введенных прежним министерством, о стеснительности которых наиболее распространялись студенческие «петиции», а затем, в числе прочих, была даже отмена и университетской «инспекции». Все это было торжественно, громогласно и совершенно официально объявлено на самом акте, от лица присутствовавшего тут же представителя ведомства. Ожидались в ответ радостные рукоплескания, благодарственные восклицания и трогательные овации, — в этом были уверены. Но вдруг, вместо ожидаемого, вслед за объявлением, с хор университетской актовой залы послышались «неуместные» возгласы, полные резких выходок и даже ругательств лично против того же представителя. Картина. Онемевшая зала в изумлении обратила очи горе — ив этот момент с хор дождем посыпались на головы ученого ареопага и публики литографированные листки с прокламацией от имени какого-то «центрального кружка» студентов, выражавшей в самой резкой форме недовольство и неудовлетворенность молодежи состоявшимися «отменами» и облегчениями. Новая картина и сугубое изумление. Чей-то голос с хор начал было читать эту прокламацию, но тут уже невозможно было разобрать ничего, потому что по всей зале, и вверху, и внизу, начался такой неистовый шум и гам, вместе с топаньем, стуком, свистом, криками, мяуканьем и ломаньем стульев, что избранная публика и ученый синклит оцепенели от ужаса. Тщетно ректор приглашал студентов к порядку, надрываясь изо всех сил, чтобы голос его был услышан, тщетно члены отмененной инспекции и некоторые «популярные» профессора бросались в толпу манифестантов, с уговариваньями и мольбами прекратить скандал, пощадив свою alma mater и достоинство науки, — их не слушали, не замечали и потоками ломились вперед… Среди общего движения, поднялась такая суматоха, толкотня и перетасовка по всей зале, что сразу унять этот беспорядок не представлялось никакой возможности. В этой сумятице, продолжавшейся более четверти часа, одним из негодяев было нанесено известному лицу оскорбление, после которого не оставалось ничего более, как поскорей ретироваться. Положение ужасное, — и все это из-за игры в популярность. Прерванный акт преждевременно кончился сам собою, без всякой уже торжественности, а на последовавших затем студенческих сходках выяснилось, что большинство студентов хотя и высказывается против такой грубой формы манифестации, но все-таки считает себя неудовлетворенным, так как ведомство не сдержало слова своего представителя, и объявленные им облегчения далеко на дают всего того, на что они надеялись, о чем просили в «петициях» и что им было обещано. Но замечательно, что и тут не обошлось без евреев. Между зачинщиками всего этого беспримерного скандала, на первом плане стояли студенты: Лейба Коган, Бернштейн, Папий Подбельский, а затем уже шли Паули, Энгельгардт Ходзский и др. «Диктатура сердца» отнеслась к ним вообще довольно снисходительно, а по городу пошли новые слухи, будто представитель ведомства думает оставить свой пост, по расстроенному здоровью. Но это случилось уже позднее, после 1-го марта.

Между тем, игра «диктатуры» в популярность продолжалась. Как было слышно, она готовилась подарить и поразить Россию таким «правовым порядком», который превзошел бы самые смелые ожидания г-д Градовского, Стасюлевича и Лелево-Полонского. И хотя время от времени полиция продолжала еще случайно захватывать в Петербурге и в провинции бунтарей-социалистов и террористов, но это «диктатуру сердца» не смущало, тем более, что и газеты либерального лагеря дружески советовали ей не обращать на такие пустяки серьезного внимания. Одна из них, по поводу поимки в декабре 1880 года двух важных террористов, напечатала очень пикантную статью, под заглавном «Блуждающие огни», где проводилась параллель между «анархистами» и «охранителями» и доказывалось их обоюдное сродство между собою, почти полное тождество, а насчет декабрьских поимок политических злоумышленников в Петербурге и Харькове говорилось, что подобные случаи — «не более как блуждающие огни, которые не должны сбивать нас с дороги, не должны заставлять нас лихорадочно кидаться в их сторону, а иначе с новой дороги мы опять легко можем забрести в непролазные дебри и болота». Подобным советам продолжали благосклонно внимать и «не сбивались с дороги».