Торжество Ваала

В февральские дни 1881 года, в чиновных и журнальных сферах все весело торжествовали близость «увенчания» и играючи утверждали, что все совершенно спокойно и тревожиться нечего, что это один только безумный Катков каркает там что-то такое на своем Страстном бульваре, но на это старческое карканье не стбит-де обращать внимания. Действительные статские и тайные либералы из чиновных и сановных и светские m-mes Рекамье пошиба г-жи Миропольцевой с самодовольством отмечали наши «поступательные шаги на пути к свету и свободе», ставя в числе их на первом плане отставку Толстого, уничтожение Третьего Отделения, речи представителя просветительного ведомства, освобождение административно высланных и небывалый до сих пор простор либеральной печати. Вообще же, действительные статские и тайные «винтили» и «флиртировали» себе с легким духом, самым благодушным образом, исправно получали себе награды и «подъемные» на разные развлекательные командировки, произносили ипжво-либеральные спичи на. юбилейных и «товарищеских» обедах сослуживцев, услаждались женским оголением в «Стрекозе» и передовицами «Голоса» и «Порядка», entre autres слушали доклады и подписывали «текущие» в своих департаментах, или заседали в десяти «временных» комиссиях разом, ездили на гастрономические завтраки к его превосходительству Самуилу Соломоновичу Полякову, а по вечерам заглядывали в балет или оперетку и нередко решали между собою важные служебные деда с двух слов, за картами в клубе и в антрактах, в фойе Михайловского театра. Вообще, жили весело и довольно-таки беззаботно.

Утром 1 марта, как сообщали в газетах, в высших правительственных сферах происходило уже совещание о немедленном призыве депутатов из губернии, для совместного с правительством обсуждения вопроса о том, как наложить конец нынешнему нестерпимому положению дел. Мысль эта обсуждалась в последнее время в одном из высших учреждении, и было уже предположено назначить комиссию для ее детальной разработки, «при участии представителей от существующих выборных учреждений». Газеты, предназначенные на этот раз к подготовке общественного мнения у нас и за границей («St.-Petesb. Herold»), уверяли, будто «при этом имеется в виду не ограничение верховной власти, а напротив, ее укрепление, желание оградить главу государства от ропота и борьбы партий, а также от опасностей, существенно облегчив его тяжкую ответственность сложением части ее на признанных законом представителей страны». Представитель «диктатуры сердца» уже изготовил доклад об «увенчании здания», который должен был представить на утверждение 1-го марта, — доклад, начинавшийся знаменательными словами: «В настоящее время, когда крамола в России уже окончательно подавлена»… как вдруг, в два часа пополудни, на Екатерининском канале раздались два роковых взрыва.

XVII. ВОЖДЕЛЕНИЯ Г-НА АГРОНОМСКОГО

После учительного съезда в Горелове, Тамара стала замечать, что г. Агрономский сделался к ней заметно любезнее, чем прежде: при встречах с нею старается держать себя, что называется, гоголем, с каким-то охорашивающимся подскоком, и все выразительнее поглядывает на нее с игриво-плотоядною улыбкой плешивого сатира, обнажая при этом свои противные серо-желтые зубы. Она делала вид, будто не замечает этого, и продолжала держаться с ним по-прежнему — ровно, спокойно, в пределах чисто деловых отношений. Он, между тем, чаще стал заглядывать к ней в школу, и нередко в неурочные часы, по окончании ее занятий, оправдывая эти визиты какою-нибудь случайностью, вроде того, что пошел-де прогуляться, шел мимо, да и зашел, — дай, мол, проведаю, что поделывает наша милая учительница… Позволите присесть, отдохнуть минутку? — «Сделайте одолжение». — Что же тут оставалось иначе, не выгнать же человека, да еще, в некотором роде, «начальство»! — и длится эта минутка с час, а то и больше. В другой раз зайдет спросить, не; хочет ли она новых газет почитать и журналов, или заедет с предложением, не желает ли она прокатиться с ним на его рысачке, для освежения, — погода-де чудесная. Но от подобных прогулок вдвоем Тамара всегда отказывалась под каким-нибудь благовидным предлогом. Тому такие отказы ее были досадны, но, пока-что, приходилось скрывать эту досаду на свои неудачи и ждать перемены к лучшему. Ведь она что такое, по мнению Агрономского. — «Так, девчонка себе, и только! Ни кола, ни двора, ни роду, ни племени. В таком положении, на ее месте, сделайте одолжение, всякой бы льстило такое его внимание, а она… Дура еще, не понимает своего счастия!» Но он не терял надежды, что «авось пообъездится со временем, поймет! И тогда можно будет предоставить ей разные преимущества, жалованье увеличить, наградные, пособие дать, обстановочку маленькую сделать, а наконец, и подарочки от него кое-какие будут… Шляпка там, пальтишко, платьице лишнее, поди-ка, то же нужны ведь, а на пятнадцать рублей в месяц не больно-то разошьешься. — Все это должна же она когда-нибудь понять и почувствовать!»