Торжество жизни

Лекции в институте, работа в лаборатории, научный кружок, веселые студенческие вечера - сутки заполнены до предела. Некогда предаваться воспоминаниям, грустить,- стремительный темп жизни сам несет вперед. И только поздно ночью, ложась спать, Степан Рогов и Коля Карпов серьезно беседуют о жизни, о работе. Ушла в прошлое эпоха "Россинанта" - на месте старого, облезшего дивана стоит удобная тахта. И друзья уже н& те: оба выросли, возмужали. Степан стал веселее и общительнее, Николай погрустнел.

Перемена в характере друга тревожила Степана. Степан уже несколько раз пытался узнать, что же тяготит Колю, но Карпов, против обыкновения, отмалчивался. Наконец он заговорил сам:

- Степа, скажи... ты влюблен в Таню?

- Я? - Степан недоуменно заморгал глазами. Вопрос показался ему столь нелепым, что он даже рассмеялся. - Ну, конечно, нет!.. Таня очень хорошая девушка, но кроме Кати, я ни о ком не думаю.

Николай вздохнул:

- А я люблю ее, люблю!

Он сел на кровать, поджав ноги, и заговорил быстро, возбужденно:

- Ты понимаешь, Степа, я вижу, что она тебя любит...

- Меня?

- Да! Она всегда с тобой... Еще с того вечера на катке. Ей приятно быть рядом с тобой, я это вижу... И если бы я не знал, что ты любишь Катю, я никогда бы не заговорил об этом. Я и так молчал больше года. - Николай умолк, огорченно вздохнув.

Для Степана это признание было полной неожиданностью. Как и все в группе, он был твердо уверен, что Коля Карпов дружит с Леной Борзик.

- Ну, а как же Лена? - недоверчиво спросил Степан. - Ты что-то непостоянен!

Николай соскочил с кровати и подсел к другу на тахту.

- Ой, и не говори, Степа! Измучился вконец. Ты понимаешь - в тот вечер, когда я увидел, что Таня интересуется тобой, я не захотел вам мешать. Подошел к Лене, - шучу, смеюсь, а у самого на сердце так тяжело, так горько... Лена попросила проводить ее домой, - живет далеко, на Новоселовке. Проводил. Да еще и стихи о любви читал, дурак! А она мне: "Милый!.." Это, значит, я-то милый! Хотел было удрать, - неловко как-то. Говорит, что давно любит меня...

Коля опять тяжело вздохнул:

- Запутался я совсем: приходится провожать Лену домой. Сколько раз собирался сказать прямо: "Лена, да ведь не люблю я тебя!" - а не могу. Как посмотрит на меня вот такими грустными синими глазищами... - Колька показал руками нечто огромное, - как посмотрит! Язык не поворачивается... А сегодня говорит: "Ну, поцелуй же меня хоть раз!" А я - сбежал... Скажи, правильно, что сбежал?

Степан, крепясь, чтобы не расхохотаться, ответил с надлежащей серьезностью:

- Правильно, что сбежал. Но еще честнее было бы, если б ты сразу признался девушке, что не любишь ее. А то-что же получается?

Николай удрученно поник головой.

"Ах, Колька, Колька! - думал Степан. - Он все еще ребенок. Из боязни кого-то обидетй готов мучиться сам. И подумать только: год влюблен в Таню, а никому ни слова! А Таня?"

И вдруг многое из того, что ранее казалось непонятным, обрело смысл. Так вот почему Таня всегда спрашивает: "А где Коля?" Так вот почему она украдкой посматривает на Колю с Леной, и взгляд ее делается сосредоточенным и грустным. До сих пор Степану казалось, что Таня просто жалеет Колю: ведь Лена ему совсем не пара, - ленивая, сентиментальная девушка. А выходит...

Еще не имея твердой уверенности в своей правоте, Степан положил руку на плечо друга:

- И еще я должен тебе сказать, что ты - слепец! Не видишь, что Таня интересуется не мной, а тобой... Успокоился? Ну, спи, неудачный жених!

Но Коле было не до сна.

- Откуда ты знаешь, Степан? Она тебе говорила?

- Конечно же, говорила! Я, мол, влюблена в этого рыжего медведя, который даже не хочет разговаривать со мной.

- Ну, это уж ты врешь... - Колька разочарованно отвернулся.

- А вот и не вру! Спроси у нее сам.

Коля умолк, лег на кровать, но не выдержал, вскочил снова, подсел к столу, стал что-то писать, зачеркивать, вновь писать. Наконец скомкал лист бумаги и сказал в сердцах:

- Не выходит. Пушкина из меня, видно, не получится... А Тане завтра же скажу прямо. Так, Степа?

- Так! Садись, Коля, поговорим.

Они долго беседовали в ту ночь о Лене, о Тане, обо всей группе. А потом вспомнили о подземном городе и последней просьбе Екатерины Васильевны Сазоновой.

Прошло уже несколько лет, а дочь погибшей женщины все не удавалось найти. Адресные бюро крупнейших городов страны неизменно отвечали: такая-то в данном городе не проживает. Не дали ничего и розыски многочисленных друзей Николая Карпова и Степана Рогова. Степан с тревогой думал: "Неужели придется отказаться от своего слова?".

И вдруг его осенила мысль: а что если бы обратиться в Министерство связи, самое что ни есть главное почтовое управление? Ведь кто знает города лучше, чем почтальоны?

Коля нашел эту идею блестящей. Но Степан вновь усомнился:

- Ну, а если там спросят, что это за "Большой город", о котором идет речь. Разве кроме нашего нет больших городов? А если спросят: "А почему вы считаете, что "пр. Ст." обязательно обозначает проспект имени Сталина? А может быть, проспект Стахановцев?"