Тощий

Я покивал головой. И вспомнил свою Анютку, деток своих. Эхх… Ничего, дотерпим!

Однажды мы пересеклись с чеченскими ребятами. Они, помимо прочего, сопровождали небольшую партию пленных. Так получилось, что несколько этих пленных стояло возле автобуса. Я шел мимо, а Тощего нес под мышкой – что было в последнее время крайне редко по причине повышения веса указанной животины. Внезапно кот вырвался и в два прыжка оказался возле пленных. Я и слова не успел сказать, когда он вцепился одному из них в ногу, чуть ниже колена. Судя по всему, это было весьма больно, потому как пленный закричал и упал. При этом он старался отодрать кота от себя, но Тощий с громким мяуканьем буквально вонзал в ногу пленного зубы и когти. Мне стоило огромных усилий оторвать его от пленного. Подбежали чеченцы и врачи. Остальных пленных быстро завели в автобус, а раненому тут же стали перевязывать ногу. Я пытался успокоить Тощего, который весь дрожал и периодически недовольно мычал.

Позже Грек спросил меня о том, что там был за шум. Что я мог ему сказать? Откуда я знал, что ему сделал именно этот пленный? Спросить – ни у пленного, ни, тем более, у кота возможности не было. Где они могли столкнуться ранее? Неизвестно. А насколько кошки злопамятные существа – этого не знал даже Сержик.

Через пару часов к нашей колонне подошли несколько человек. Впереди шли наш комбат и кто-то из чеченцев – видимо, старший, строгий мужчина с седой бородой. Сзади шли еще несколько чеченских ребят. Я сидел на броне, держа Тощего на руках, и спиной чуял, что это по нашу с ним душу.

– Тот самый? – спросил седобородый у нашего комбата.

– Он, – заулыбался комбат.

Седобородый подошел ко мне.

– Можно? – спросил он. – Не укусит?

– Нет, – сказал я. – Он злой только к тем, кто его обидел.

Седобородый медленно протянул руку и погладил Тощего по голове. Тот для проформы пошипел, но головой не шевелил. Седобородый усмехнулся, после чего повернулся к своим.

– Вот же шайтан, а? – и засмеялся.

И вот эти суровые ребята с улыбками на бородатых лицах, как дети, радостно смотрят на Тощего и по очереди гладят его, и никак не могут остановиться. Мне кажется, они запомнят этот миг на всю жизнь. И будут рассказывать об этом необычном коте своим детям.

…А потом случился тот бой.

Сейчас уже сложно в деталях воспроизвести то, что произошло. Тем более, что эмоции у многих из нас не улеглись до сих пор. Да и есть ли смысл в тех деталях? Было ясно, что выстрел, сделанный по Тощему, был совершен осознанно. Потому что сам бой начался с этого выстрела. Сделанного не в человека – в кота. Его хотели убить больше, чем кого-то из бойцов, понимаете?

Снайпер? Да, там был снайпер, но его допросить уже не представлялось возможным, потому что сила злобы, которая взяла верх над нами после того, что мы увидели, смела все на своем пути. И тем немногим пленным, которые остались в живых, откровенно повезло. Именно эти пленные потом рассказали: информация о чудо-коте была известна по ту сторону. Чудо-кот был символом, а символы на той стороне привыкли разрушать. Поэтому, когда Тощего увидели воочию, оставалась только одна задача – уничтожить его.

Это был бой, каких было сотни и тысячи. С одной особенностью – в этом бою был убит кот.

Кому-то это покажется странным. Но те многие, кто прожил с этим котом небольшой отрезок жизни, жестоко мстили за убитого кота. И плакали, когда его хоронили – хотя до этого не всегда плакали, когда хоронили людей. Нелепость? Для меня – нет. То, как он падал, и его остекленевшие глаза, мне никогда не забыть.

Знаю одно: он спасал наши жизни. А мы его – не спасли.

Я не спас…

Вот закончится все это, я найду его могилу и поставлю на ней памятник. Будет там его «позывной», красивая фотография, а снизу написано о том, что сделал этот кот. А еще вернусь в ту деревеньку, разыщу разноцветную кошку и наверняка увижу рядом с ней сразу несколько полосатых разбойников. Слово себе дал – возьму одного такого домой, чтобы подарок привезти Анютке и ребятишкам. Чтобы память была.

Обязательно возьму.

Самого маленького. Самого тощего.