Тоска по Родине

Что с громом ворвались на землю:

Я же тоже немного отшельник –

Пришёл, рассказал и ушёл…

На земле уж побуду немного,

Но вынесу в сердце своё –

Те поля, где резвился с коровой,

То личико с словом: Люблю.

Ах, прости меня мать, дорогая,

Что душу свою не жалел,

И сгорел, да как спичка другая,

Но и путь осветить я сумел.

Эх, луга, да и травы – просторы,

Где мягко течёт молоко.

А напившись, мне сниться дорога,

И личико с словом: Люблю.

Я иду к Тебе горькое слово,

Ничто мне преградой не быть.

Всё в грязи и раскисло болото,

Да лес всё стеною стоит.

Я кричу Тебе – выйди навстречу,

Лишь эхо моё впереди.

Помоги мне, скажи направленье,

Нет мочи идти и ползти.

Я устал и мне нету прощенья:

Не смог я коснуться Тебя…

Но обняло невидимым телом,

Твоя грудь и святая рука.

Мороз стоит. Алмазный иней.

Мороз стоит. Алмазный иней

Поле всё накрыл, как шапкой.

И горизонт, сгорая в дальнем

Краснощёком солнце, тает.

А ночи здесь темны, темны.

Не видно зги. И нос запрятан.

Только слышен хруст дороги,

По деревне в поздний час.

Вдали собаки лают хором,

Раздирая горла в кровь.

И лунный свет блестит всем в окна –

Ночь спокойную храня.

Тут вороньё, как туча чёрна,

Наседает на дома.

И днём и ночью ищут зёрна,

Чтоб разжечь тепло, звеня.

И пар из труб на небо пышет,

Русским жаром, как гроза!

И чуть легонько снег спадает

На жёлты окна с бороды.

Один фонарь лишь тускло светит

Возля дома моего,

Стоит он старый, деревянный,

В холоде морозном весь.

Такой же я. Потерян здесь.

Не знаю ли, а встречусь снова?

Обниму ли я глазами –

Нежное лицо Её.

Но вот и дома. Сердце тает.

Нет, не забуду никогда.

Морозна ночь… Душа летает…

Печка дышит чёрным ртом.

Ах, прикоснуться мне бы поля…

Ах, прикоснуться мне бы поля.

Ржаного отломить коня.

Просит песня, найденная в море,

Всё отдать за гром – себя.

Ты моя отрада. Лишь хочу тебя.

Разливать твои лесные пряди.

Петь, как стая птиц внутри огня.

Лопать тонкие ресницы – облака.

Но не стоит… Значит стоит!

Развернуть свою кручину

Да обнять все колосья.

Синь лелей, не слепь ты молока.

Звени, звени, наш медный колокол!

Да пробегут твои стальные дали

В близких истинах пленя,

И вздымет сердце схороня…

Только сонные сугробы убегут.

Не веришь? На!

Тридцать три тебе маршрута –

Где, когда отец погиб дотла.

Нарастают! Лезут в горы!

Да катясь срывают ссоры,

Сорят все. Снимай ты шторы!

Оглянись! Мы все – семья!

Так значит лей! Не надо дёра!

Посади плод вишни тёплой.

Чёрну баню затопи!

Видишь жизнь? Твоя Его…

Ты же, брат мой, погляди!

Той дивчины краше нету.

Сделай мир в хорошу меру –

Не аршин, а хлеба два;

Здорово, город мой старинный…

Здорово, город мой старинный,

Порой похожий на село.

О, Мелекесс, совсем былинный

В тебе всё также хорошо.

Твои весёлые забавы

По Черемшану вдаль плывут,

И межпланетные дубравы

К берёзкам, соснам вновь влекут.

Какие нежные запястья –

Есмь устья у реки.

Да в сене шёлковые платья –

Лазурных клавиш лепестки.

А избы здесь не те как прежде,

Не пышут хлебом на сохи.

Святая Волга – мать родная,

Одна лишь держишь от тоски.

И всё же я вернусь в начало –

В студёну корку родников,

И стисну всех в одну гребёнку:

Живое поле, старый клён.

Солёный глаз – кусочек неба

Обсасывает лось – вселена,

Так нас сметёт стрела калёна…

Не плачьте ивы. Он воскрес!