Я и сейчас не могу подобрать правильного слова для того явления. Но чтобы хоть как-то собрать мысли, я постараюсь ограничиться одним лишь именем. И имя это — Смерть. Смерть пришла к нам внезапно, да и кто мог ожидать такого? Как показало время, Смерть побывала не только у нас. Словно скользкая змея, она просочилась в каждую щель, залезла под каждый камень. Для многих покажется несколько странным такое пошлое сравнение. Сравнение Смерти с гадким пресмыкающимся. Но тогда, Незваная, мне представлялась именно такой. Не та, что гордо шагает по судьбам, а вслед за ней развивается дымчатый шлейф. А Смерть вульгарная, грязная, выставляющая напоказ все самое гнилое в человеческих душах. Так думала я тогда, и только время откроет мне глаза.
Когда начался тот ужас, я по-прежнему стояла у микрофона. Подобно дорогим местам в театральном ложе с позиции той мне было видно все как на ладони. Я хотела кричать, но крик застревал в горле. Я наблюдала и те картины по-прежнему в моей памяти.
Сперва, безумием вспыхнули глаза нескольких детей из младших отрядов. С неописуемым визгом они вцепились в волосы своих друзей и со звериным шипением принялись их рвать, выдирая клочья вместе с кожей. Воспитатели бросились их разнимать, но сознание оставило и их.
Одна из руководителей, подражая своим подопечным, схватила какую-то светловолосую девчонку за два ухоженных хвостика, ногу для опоры приставила к спине сидящего ребенка и с нечеловеческой силой пнула девочку вперед. В руках учителя остались две окровавленные косички, которые она тут же отшвырнула и прыгнула к следующей жертве.
В это время зал охватила паника. Кто-то, пораженный Смертью, с жестокостью, свойственной зверям, рвал на части своих ближайших друзей. Кто-то с ужасом в глазах бежал к выходу. Другие же сидели в ступоре, и в глазах их был только мертвый холод. Развернувшаяся передо мной сцена ужаса быстро перетекала в этакую дьявольскую оргию, в самой грязной ее ипостаси. Всего за десяток минут в актовом зале кроме меня не осталось ни одного здравомыслящего человека. И те немногие, кто, так же как и я замерли во времени, быстро погибали от рук своих хищных товарищей.
Кишащая полуголыми телами масса медленно смещалась в сторону сцены, и уже никто не бежал. Тогда я испугалась, что грязный танец может поглотить и меня, но страх не разжимал свои лапы. В толпе грызущих друг — друга, разрывающих нагую плоть людей, мелькали сюжеты из самых запредельных фильмов.
Я видела женщину лет сорока, из живота которой жирными клубками свисали внутренности. С потерянным взглядом, она заталкивала выпадающие кишки обратно, но выходило это у нее весьма неумело. В следующий момент, какой-то элегантно одетый старик видимо из приглашенных гостей, встав на колени и ухватив ту женщину за талию, омерзительно зачавкал. Женщина орала, а по подбородку старика стекала кровь и органическая слизь.
Или другая картина, которую я не могу забыть: девочка и такой же маленький мальчик. И окровавленная ножка стула в руке паренька. С дикой, нечеловеческой страстью, парень проталкивал кусок дерева в лоно девчонки, которая, к моему ужасу, ловила в предсмертной агонии какое-то дьявольское удовольствие. Она стонала. Он улыбался.
Слезы градом лились из моих глаз, но ничего поделать я не могла. Смерть хотела, чтобы я увидела ее работу, и теперь я отлично понимаю ее замысел. Ужасы большого зала не будут последними, и нет больше смысла описывать те сцены, так как в тот самый момент когда я была у подножия Смерти, пришла боль.
