Тот День (СИ)

Сычев взглянул на небо, и, словно не найдя у него прощения, обратился к отцу Георгию:

– Отчего я не тронулся умом, как все остальные? Ведь так было бы проще. Мне не пришлось бы убивать тех женщин и мужчин.

Соколов промолчал, давая понять, что не станет говорить, пока человек не закончит.

– Так вот, когда я остался один, солнце уже заходило. Забившись в самый темный угол, я сидел затаив дыхание. Время от времени они забегали в амбар. Я слышал их тяжелое дыхание, чувствовал их запах. – опять содрогнулся Влад от всплывших воспоминаний. – Но все же, часа через два после заката я был вынужден покинуть свое укрытие.

Соколов взглянул на рассказчика. И где-то на задворках души священника кольнуло странное чувство. Легкая горечь. Грусть о том, что ему не довелось стать свидетелем кошмара, который описывал мужчина. А ведь он всегда мечтал о подобном. Но природа рассудила по-своему, и кровавый пир достался другому.

– …я бежал и бежал. – отвлекшись, вернулся Соколов к рассказу Влада. – И когда оказался здесь, возле часовни случилось самое странное событие вчерашнего дня.

Переведя дыхание, Сычев продолжил:

– Где-то около десяти вечера я видел вспышки на горизонте. На западе и востоке. Это последнее мое воспоминание. Видимо, дальше я отключился. – растерянно сказал человек. – И боюсь, что такая мощная световая волна может быть только от одного. Когда-то я видел записи испытаний на Новой земле, было очень похоже… – Перейдя на шепот, словно боясь сказать лишнего, закончил свою историю Владислав.

– Ядерные взрывы? Как-то не похоже…

Батюшка взглянул на ясное небо.

– Разве не должны начаться ядовитые дожди, ну или небо почернеть? – спросил Соколов. – Я конечно во всем этом совершенно не разбираюсь, но не видно, чтобы природа отреагировала на самое разрушительное изобретение человеческих умов.

– Да, вы правы. Но есть одно обстоятельство, которое может все это объяснять. Световая волна от заряда в пол мегатонны распространяется на тысячи километров. И на западе я мог видеть отблески катастрофы, случившейся где-нибудь на землях Смоленщины, или даже Беларуси. А вспышки на востоке могли быть отголосками трагедии под Нижним Новгородом, или еще дальше. – объяснил Сычев.

– Значит, нам можно не бояться последствий взрывов? Если конечно это были они.

– Да, святой отец. В истории были случаи, когда даже близлежащие от эпицентра города и села оставались чисты из-за того, что ветер попросту не дул в их сторону. Так было с Чернобылем. Вся грязь ушла на Гомель, который значительно дальше многих соседних с Припятью городов. – уверенно сказал Владислав.

– Надеюсь что ты прав. – потирая бороду, задумался священник. – И пламя этого поганого людского оружия полыхнуло достаточно далеко, чтобы нас не затронуть. Нам с тобой дружок еще многое нужно успеть сделать. – вырвалось у Георгия.

– Что вы имеете ввиду? Я думаю, в ближайшее время нам нужно постараться выжить, не более того. – нахмурился Сычев.

– На все воля Порядка. Ладно, хорош языком чесать. – ушел от ответа Георгий. – Нам нужно выдвигаться. До Твери идти долго, и я бы предпочел войти в город до темноты. Кто знает, что может скрывать в себе ночь.

Священник поднялся, отряхивая подол ризы от ворсинок сушеной травы и кусочков грязи.

– Тверь? Почему именно туда? – удивился Сычев. – Можно ведь сразу в столицу выдвинуться, я не видел вспышек на юге. Да и вообще, кто знает, может это все какое-то экспериментальное оружие военных, а ядерные взрывы и вовсе могли мне почудиться. Может быть, столица живет своей обычной шумной жизнью, а о трагедии в маленьком Каблуково никто и не знает. Военные вполне могли выбрать это место как полигон. Они способны на такое. – сквозь зубы, озлобленно процедил Сычев.

– В тяжелые времена наша вера всегда подвергается испытаниям. И я тебя не виню, ты всего лишь человек, но боюсь, что это был действительно конец света. – мягко сказал Георгий и коротко добавил: – Нет, мы пойдем в Тверь.

– Но откуда такая уверенность. Вы что-то скрываете?

– Просто доверься мне, ты все узнаешь, только позже. И позволь в нашем путешествии мне решать что делать. – уже более твердо произнес Соколов. – А о твоем прошлом, которое, как я понял, напрямую связано с военным делом, расскажешь по дороге. – протянув руку, святой отец помог раненому встать.

- Вы проницательны, отче. – улыбнулся Влад и ухватил протянутую руку. – Впрочем, как скажете. Решайте сами. Да и с такой головой я вряд ли могу поручиться за свой рассудок. – скривился Владислав, прикоснувшись к ноющей ране на виске.

Каблуково осталось позади, когда солнце показывало часов десять утра. Два человека шагали по пыльной песчаной дороге. Оба они были внушительного роста, оба черноволосы, и, судя по тяжести шагов, увесисты. Мужчина с перевязанной раной на виске шел подле бородатого человека в ризе. За спинами обоих висели ружья. Двустволка – у отца Георгия, и перекинутый через плечо Сычева карабин, который Соколов нашел для своего нового друга.