Тот, для кого живу

Девушка покачала головой, отрицая очевидное. Да, Денис, и из-за этого тоже. И из-за многих других причин, в которых нет твоей вины.

– Ты подумала, что я…

Ксения не дала ему договорить. Порывисто развернувшись, она выпалила, глядя ему прямо в глаза:

– Я ничего не подумала. Ты был прав. Еще рано.

– А что тогда? – его голос был все так же тих и грустен. – Ты жалеешь о том, что было вчера?

– О чем? О том, что мы переспали? Нет. Не жалею, – уверенно и веско ответила девушка.

Обойдя Дениса, она открыла дверцу холодильника, прикидывая, что бы приготовить на ужин. Все, разговор окончен. Невыносимо было видеть его поникшие плечи, горестно опущенную голову, взгляд, полный вины. Неприятно смотреть на разбитую вдребезги картину придуманного счастья.

– Да уж, – еще тише произнес парень позади нее. – Спасибо, что хоть не сказала «трахнулись», – горечь сквозила в каждом его слове.

На мгновение девушка прикрыла глаза и, подавив тяжкий вздох, вытащила из холодильника тарелку с утренней нарезкой.

– Знаешь, у меня такое чувство, – Денис стоял на том же месте и словно разговаривал с пустотой перед собой. – Как это говорят? Поматросил и бросил… Вернее, поматросила и бросила, – подчеркнув голосом последние два слова, он повернулся в ее сторону, замолчал в ожидании ее ответной реплики.

Ксения поджала губы.

– Не надо так, – попросила серьезно. – Я не хотела тебя обидеть.

– Ксюш, ну что не так? – кинулся к ней парень, неожиданным напором заставляя отступить перед ним. Выхватив из рук блюдце, поставил его на стол и обхватил ладони девушки своими. Тут же порывисто взял в ладони ее лицо, вгляделся прямо в глаза. Признался с трепетом в душе: – Я люблю тебя, Ксюш. Я не шучу. Я хочу быть с тобой. Ты же сама мне говорила…

– Я не хочу, Денис, – теперь и Ксения перешла на шепот, а в груди загорелся пожар. Там, где сердце. Там, где лежала ее тайна. – Я не могу, – повторила она с болью. – Ты просто не понимаешь.

– Это из-за того, что с тобой случилось? – догадался он.

Подернувшиеся поволокой слез глаза были красноречивее тысячи слов.

– Мы справимся, – пообещал Денис исступленно. – Вместе мы справимся. Ты забудешь!

Да не забудет она!

Ксения вывернулась из его рук, отскочила к окну и, закрыв глаза, застыла безмолвной фигурой. Не забудет она… Пробовала уже… Да и ее Дениска не даст забыть…

Зачем только разговор повернулся в эту сторону? От ее похвального спокойствия не осталось и следа. Нервничает она, нервничает парень. Одно мучение от отношений.

– Обещаю, я сделаю все, чтобы ты забыла, – снова приблизился к ней со спины Денис.

Ксения затрясла головой.

– Денис, пожалуйста, не надо. Не говори ничего. Ты не знаешь.

– Ну так скажи мне! Поделись! Я пойму!

Один тяжелый, судорожный вздох, другой, минутная борьба с собой, и она решилась. Будь что будет! Она расскажет! Вернее, покажет! А дальше…

Развернувшись без слов, боясь расплескать хлипкую минутную решимость, девушка кинулась прочь из кухни. Она достанет из комода свидетельство о рождении сына и покажет Денису, а потом просто ответит на его вопросы. Так будет легче.

ГЛАВА 41

Она слишком торопилась, оттого все ее движения были порывистыми, шумными, резкими. Не нужно было так спешить. Раз – и ящик комода выдвинут почти до упора. Два – из-под стопки бумаг на свет вытащена файловая папка, в которой лежали все ее документы. Три – шелест прозрачных страниц и вот в ее подрагивающих руках заветная бумажка с гербовой печатью. Все, осталось совсем ничего – дойти обратно до кухни, протянуть свидетельство Денису, и он поймет все ее странности.

Ксения коротко выдохнула, закинула папку обратно в комод, животом задвинула ящик, и тот с громким стуком вернулся на место. Даже она вздрогнула от этого звука, резким хлопком прозвучавшего в тиши комнаты. Вздрогнула и тут же испуганно обернулась в сторону спящего сына. Не зря.

Денис уже распахнул глазки, непонимающе водил ими из стороны в сторону. Легкая судорога пробежала по его лицу, губки задергались, скривились. Ксюша замерла. Боялась даже дышать, отчаянно надеясь, что сын снова уснет. Но нет, напрасно. Уже через секунду ей пришлось забыть о свидетельстве о рождении и броситься успокаивать малыша, громким плачем возвещающего об испуге от внезапно прерванного сна.

– Тихо-тихо, маленький мой, – увещевала она сына, качая его на руках и проклиная собственную непредусмотрительность.

Дениска успокаивался, но стоило ей сделать попытку уложить его обратно на диван, как плач возобновлялся. И так повторялось несколько раз.

О том, что разговор, мучительный и сложный, не состоится, Ксения поняла, когда в комнату заглянул Денис. Устав ждать ее на кухне, а может, просто не желая мешать ей, он шепотом известил о своем уходе.

– Я пойду, – не то спросил, не то поставил девушку перед фактом парень и сухо попрощался: – Пока.