Тот, для кого живу

– Я не просила его убивать Костю! Я не просила тебя убивать Марата! – возможно, слишком резко и грубо это прозвучало, но она больше не могла молчать. Если сидеть и дальше безропотно выслушивать обвинения Воронова, то вскоре она и сама поверит в то, что Демидов угодил «на зону» только по ее вине. Хотя это было совершенно не так. Уж в этом она могла разобраться. – И сидит он не из-за меня!

Слезы моментально высохли. От страха. Потому что девушка поняла, что такая дерзость ей просто так с рук не сойдёт. Даже не дерзость, а наглость и глупость. Кидать в лицо человеку, чьи руки по локоть в крови, неприкрытое обвинение, ещё и наедине. Да он ее сейчас по стенке размажет!

– Да, – тихо согласился с ней Саша, незаметно придвинулся ближе. – Влад сидит из-за меня. Потому что я, – пауза, – убил отморозка, который хотел причинить вред тебе. В компании с другим таким же отмороженным.

Он придвигался к вжавшейся в кресло девушке все ближе и ближе, и ей под его немигающим взглядом стало неуютно. Возникло стойкое ощущение, что в его словах скрывалась какая-то правда. Пока непостижимая для нее, но очень важная, способная кардинально изменить все вокруг.

Денис тоже затих на ее коленях. Не отрывая глаз, с любопытством, он наблюдал за тем, как мужчина махнул рукой куда-то себе за спину и почти что прошептал маме:

– Вон в той комнате жила девочка. Практически такого же возраста, как и ты, – руки его непроизвольно сжались в кулаки, между бровями пролегла глубокая складка. – Вика, сестренка моя. Как и ты, читала книжки про любовь, – он глазами указал на лежащий на комоде обложкой кверху раскрытый томик с яркой, красочной картинкой. – Наверное, мечтала встретить принца, – он горько усмехнулся, – а встретила двух ублюдков. Однажды вечером, – надтреснутый голос Саши звучал отрывисто, в нем явственно слышалась боль.

Ксения нервно сглотнула, как будто это у нее спазмом перехватило горло, а ей ещё так много нужно было сказать. Смотрела в потемневшие глаза Воронова и без труда воссоздавала там «картинку», да и собственные эмоции и телесные ощущения от недавнего «посещения» заброшенного дома ещё не улеглись.

– Они насиловали ее в гараже несколько часов. Пьяные. Обдолбанные. По очереди. Пока не надоело. А потом отпустили – были уверены в своей безнаказанности, ведь родители у них при деньгах. И им было совершено плевать, что потом будет с ней.

Девушка не нашла что сказать. Даже представить было невозможно, что довелось пережить ее ровеснице. Несколько часов подвергаться насилию, групповому, в то время как сама Ксения просто от наглых приставаний Ковылева чуть с ума не сошла от страха. И правда, если бы не Влад… Но ведь и сам Влад потом…

– А она пришла домой и наглоталась таблеток – не захотела с этим жить, – уже ровным голосом продолжал Саша. У него получилось справиться с собой. Самое трудное позади – он смог озвучить то, чего никак не мог себе простить. – И меня рядом не было. Вика умерла еще до приезда «скорой», – через секундную заминку устало произнес он. – А могла бы жить да жить.

ГЛАВА 19

Выйдя из квартиры, мужчина устало прислонился к стене, закрыл глаза. Тяжко дался ему этот разговор с Ксенией. Направляясь сюда, он даже и не подозревал, что настолько разоткровенничается и приоткроет в этот вечер частичку своей души, обнажит перед посторонним человеком незаживающую рану на сердце. Даже с Юлей он никогда не заводил об этом речи. Это было слишком личное, уже давно, как он думал, похороненное, пережитое, забытое. То, с чем он смирился.

Но нет. Вновь обострилась в душе горечь утраты, снова в груди загорелся огонь, сжирающий холод здравомыслия, разжигающий жажду мщения. Ни на секунду не пожалел он о том, что совершил. Более того, вернись время назад, без малейших колебаний ещё раз расстрелял бы того мелкого гаденыша у гаражей, только на этот раз сделал бы все намного аккуратнее – не было бы ни тела, ни ненужных свидетелей.

Полыхающее внутри пламя необходимо было затушить. Хоть чем-нибудь. Чтобы оно перестало гореть и мучить его. С трудом отлепившись от стены, Воронов спустился по лестнице и, выйдя в сумрак летнего вечера, с жадностью вдохнул полной грудью. Не мог надышаться, как будто его долго держали без кислорода.

Раньше, в какой-то прошлой жизни, где были мама с Викой, но не было Юли с детьми, на такой случай у него всегда в машине была припасена бутылка коньяка. Сейчас в бардачке пусто, но кто мешает сходить в круглосуточный магазин за углом за спасительной пахучей жидкостью, аромат и терпкий вкус которой уже начал понемногу забываться?

Несколько шагов туда-обратно и вот руку привычно холодит темное стекло. Ладонь заученным движением отвинчивает крышку.