Тот ещё подарочек

Но как бы я ни относилась к ним, я прекрасно понимала, что у них своя жизнь, а у меня своя. И если меня продолжат держать взаперти и на коротком поводке, то я никогда не увижу мир. Я же нигде не бывала, кроме Новомана и Шиянара, точнее, роскошных дворцов и резиденции. Я не общалась с простым людом, таким, как мой подарок. Я прекрасно осознавала, что хамоватый землянин не образчик среднестатистического жителя станции. Скорее, он был выбран исключительно из-за низкого морального облика. Бабуля часто говорила, что мужчины достаточно похотливые, что стоит только дать послабление и сразу в кровать тянут. Она меня с детства учила тому, что с мужчинами нужно держать дистанцию. Учить, воспитывать, но не позволять прикасаться. Тем страннее выглядел её подарок. Ведь первый мужчина должен быть исключительным, нежным, внимательным, а не оголодавшим до женского тела грубым землянином, который, наверное, даже не обучен ублажать женщину. Хотя, может, и у них какие курсы есть.

Пробелы насчёт жизненных устоев землян у меня были колоссальные. Отец твердил одно: верить мужчинам-землянам нельзя, да и женщинам тоже, а наша мама уникум, подарок звёзд для отца. Из вечного ворчания бабули Желианы выходило, что теми звёздами оказалась она, и до сих пор простить себе ту оплошность не могла. При этом она умудрялась любить меня. Противоречивая шиямата, наверное, сама не осознавала, насколько странны её слова. Бабушка Оксана вечно упоминала Бога, который свёл моих родителей, и почему-то при этом усердно крестилась. Лишь совсем недавно мне всё же удалось выведать у мамы правду. Её обманул капитан звездолёта, на котором она работала поваром, предложив ей выйти замуж, правда, не уточнил за кого. Тихо шепча на ухо, что бы папа не услышал, она призналась, что до встречи с отцом тот капитан ей нравился, и она подумала, что он решился сделать ей предложение руки и сердца, а на деле откровенно заставил её подписать брачный контракт с папой.

Вот так и свела их судьба. Вспыхнула любовь и родилась я. Красивая сказка, которую хотелось бы повторить. Глядя на счастливых родителей, я мечтала о настоящих чувствах. Жаль, что всё не так просто. Что прежде, чем обрести счастье, маме пришлось пережить предательство и разочарование. Вот поэтому я солидарна с отцом, что землянам веры нет. И влюблённость в Дикарта у меня к тому времени прошла. Манаукцы в вопросах любви честнее. Папа как увидел маму, так и всё, пропал для всех других женщин. Романтика! Спросила у мамы про капитана, что же с ним стало потом, всё же обманул, обидел, наверное, локти потом грыз, упустив такую шикарную женщину. Ответ меня впечатлил. Оказывается, если бы мама не вышла замуж и не покинула звездолёт, то могла погибнуть с другими членами экипажа. Там какой-то несчастный случай произошёл, и мама очень переживала, конечно же, за всех бывших коллег и говорить об этом не желала. Мама вообще вяло рассказывала мне о своей жизни до встречи с отцом. Всё как-то невнятно, непонятно. Поэтому представление о жизни простых землян оставалось для меня туманным.

А вот про унжирцев и нонарцев, мне кажется, я знала практически всё. Папа нанял лучших преподавателей, которые по полочкам разложили мне мироустройство этих рас, лишь слегка коснувшись Земной Федерации. То есть я знала в лицо каждого правителя, их окружение, пристрастия и привычки, правила этикета и слабые стороны, всё, что могло мне помочь на переговорах. Но мне хотелось узнать настоящую жизнь, ту, что спряталась за словом “народ”. Я хотела узнать ради кого должна жертвовать своей личной жизнью, ради чего должна сложить на алтарь мира и спокойствия Союза свои мечты и саму себя. Ведь по сути нас, манаукцев, никто не любил, все только боялись и по — настоящему не воспринимали всерьёз, считали агрессорами, способными захватить всю Галактику.

Тут мой взгляд упал на обзорный экран, который приближающаяся станция затопила своим покатым боком практически полностью. Синие пластины обшивки, подсвеченные габаритными лампами станции, показались такими ненадёжными, что на миг во мне проснулась паника. Только сейчас сообразила, что скоро окажусь в весьма зыбком, устаревшем космическом аппарате, которому столько лет, что жутко представить. «Астрея» чуть ли не одна из первых станций, подаренных унжирцами беженцам с Земли.

Наверное, мой страх отразился на лице, потому что тёплая ладонь Гри сжала мою руку.

— Шия, всё хорошо? — тихо уточнил, видимо позабыв, что мы решили при землянине называть меня исключительно госпожа.

Я попыталась улыбнуться, напряжённо наблюдая, как скайт нырнул внутрь стыковочного люка. После темноты космоса мы очутились в залитом тёплым оранжевым светом стальном мирке. Отсек, куда отбуксировали нас роботы-диспетчеры, оказался огромным, наполненным металлическими перегородками, конструкциями и переходами, по которым сновали люди, роботы и погрузчики. Мельтешение за бортом впечатляло меня, ни разу не видевшую ничего подобного. Даже при важных встречах в тронном зале не было такого хаоса.