Тот, кого я ненавижу

Я видела по его взгляду, что он не то что даже мне не верит, а вообще — не понимает меня. Вздохнув, я повторила уже медленнее.

— Понимаете, у моей подруги, с которой мы эту квартиру снимаем, сегодня день рождения. Сначала просто отмечали. Потом стали с гостями играть в «Правду или действие». Ну, это игра такая. Наподобие фантов, только… только там свои правила. Мне вот выпало такое дурацкое задание. Ну и как бы отказаться нельзя.

Несколько секунд он молчал, глядя на меня так, будто размышлял, не брежу ли я. Потом покачал головой и произнёс:

— Это же безумие.

— Безумие, — послушно согласилась я.

— А если бы выпало задание спрыгнуть с моста? Тоже бы пошли исполнять, раз отказаться нельзя?

Я промолчала. А что на это скажешь? Я и без него понимала, как тупо всё это выглядит.

— Наверное, покажусь вам старым занудой, но, если честно, я решительно не понимаю вас, нынешнюю молодёжь. Просто жить — вам неинтересно. Вам подавай острые ощущения, драйв, адреналин… и плевать на риск, на последствия, на родителей, в конце концов. Вы живёте так, будто вам жить осталось один день.

В первый момент я слегка удивилась такой его реакции. С чего бы ему вдруг так переживать за меня, так горячиться? Но потом догадалась — видать, эта ситуация всколыхнула в нём что-то личное. Может, у него с собственными детьми проблемы?

— Спасибо вам ещё раз, — поблагодарила я Игоря и вышла из машины.

15

Я поднялась в квартиру. Дверь была заперта, ключи остались у Ирки. Из глубины доносилась музыка. Меня вдруг такое зло взяло. Какие же они подлые — Ирка, Костя, Лагутина. Особенно Ирка! Они мне все теперь неприятны, но её я вообще никогда не прощу.

Звонок у нас не работал, то есть его и не было — ещё до нас кто-то вырвал всю коробочку с потрохами. Я постучала — без ответа. Постучала громче. Но на мой стук неожиданно откликнулась соседка по площадке. Высунулась, увидела меня и разразилась руганью:

— Вы на время вообще смотрите? Это что за безобразие-то? Два часа ночи, а вы тут бродите, долбитесь, с ума сходите… Музыка грохочет на весь дом…

Соседка оглядела меня и, презрительно скривившись, пригрозила:

— Я вот завтра позвоню хозяйке да расскажу, какие вы тут гулянки устраиваете. Ни стыда, ни совести.

Я отвернулась от неё, не сказав ни слова. Пусть звонит куда хочет, жалуется кому хочет, мне вообще плевать. Я чувствовала себя настолько измождённой, что препираться, извиняться и даже просто её выслушивать не было ни сил, ни желания.

Наконец щёлкнул замок.

— Ой, Эльчик, ты давно стучишь? — открыла мне Надя. — А я тут посуду мою, вода льётся, не слышала…

— Так, голубушки, — продолжала кричать за спиной соседка, — музыку свою вырубайте, живо! Хождения прекращайте или я немедленно звоню в полицию! А завтра, имейте в виду, я поговорю с вашей хозяйкой. Пусть знает, каким девицам она квартиру сдаёт.

— Да у нас день рождения, — залопотала Надя испуганно. — Вы извините, пожалуйста. Сейчас всё выключим.

— День рождения у них… — не унималась соседка.

Но я зашла в квартиру и захлопнула дверь, отрезав её крики. Надюша помчалась в зал и выключила музыку. Ни Антона, ни Савичевой, ни Крюковой я нигде не наблюдала. Ушли, значит. Вот и хорошо — никого сейчас видеть не хочу.

— А если она и правда хозяйке настучит? — распереживалась Надя.

— Да пофиг, — буркнула я, скидывая ужасно неудобные Иркины сапожки. Мне и правда стало вдруг на всё плевать. Может, это временное безразличие после пережитого стресса, но сейчас кто что скажет и на кого пожалуется казалось ничтожной мелочью.

— А где все? Где Ирка?

— Не знаю и знать не хочу, — бросила я, направляясь в ванную.

О, лучше бы я не видела своё отражение! Ни дать ни взять — вернулась с панели после трудовой ночи. Кошмар. Кошмарище!

Неудивительно, что Игорь и те отморозки так про меня подумали. Да я даже не узнавала себя в этом размалёванном лице. Ещё и помада, Иркина, карминно-красная, размазалась вокруг губ — это, наверное, когда мне рот зажимали. На щеках — уродливые потёки туши. На голове — воронье гнездо. Левая скула подозрительно припухла и побагровела. Точно — один же из тех уродов меня ударил… Даже щека изнутри разбита — я тронула кончиком языка ранку и поморщилась от боли. Только бы синяка не было!

Стыд, жуть, позор…

Я пустила горячую воду, сдёрнула с себя Иркины шмотки и встала под душ. Хотелось смыть с себя все следы этого отвратительного дня.

Когда я, обмотанная полотенцем, вышла из ванной, Ирка уже вернулась. Заслышав её голос из кухни, я сразу же юркнула в маленькую комнату. Видеть её сейчас просто невмоготу.

Однако едва я успела надеть на себя пижаму, как Ирка заявилась с извинениями.

По давней договорённости в маленькой комнате спали мы с ней, а Надюша — в зале, на диване. Так что Ирка сделала вид, что тоже просто расстилает свою кровать, но сама при этом постоянно косилась на меня. Пусть и правда лучше молчит. Пусть вообще со мной даже не заговаривает. Иначе я за себя не ручаюсь.

— Эль, ну прости, прости, прости, — пролепетала она. — Я знаю, мы поступили как сволочи. Мы должны были за тебя вступиться…