Тот, кто ходит по поездам. Книга 1

Что ещё? До сих пор не опомнившийся старик будет сбит в первую очередь, вылетит из немощных рук костыль. Само иссохшее тело полетит вниз, переломает о рельсы рёбра. Старуха, жена толстого господина, оступится на своих нелепых высоких каблуках, упадёт и не сможет подняться. По ней будут бежать, даже её крупный супруг, не пренебрежёт вытереть ноги.

Но это всё через две минуты и тридцать семь секунд. В этом городе каждая даже самая мельчайшая единица времени имеет свою цену. Пока…

– А-а-а!

– Что?! Что это значит?!

– Что происходит?!

– Помогите кто-нибудь! Вызовите гвардию!

– Мистер-организатор, давайте спрячемся в зонах безопасности! – пропищала девушка в чепчике.

Человек с тростью посмотрел на эту взрослую образованную женщину, как на слабоумную.

Дальше будут преимущественно подобные звуки. Подобные звуки, пока женщины на каблуках, мужчины в тесных брюках, удушливых галстуках, спотыкаясь о рельсы и оступаясь на нетвёрдой поверхности, будут толкаться и бежать. Кто-то упадёт, кто-то окажется под ногами. Одни из них приложившись к рельсам услышат стук приближающегося поезда гораздо быстрее остальных. Если, конечно, не помешает кровь, текущая из ушей. И увидел бы он тяжёлые колёса, да только неуклюжая женщина каблуком раздавила ему глаз. Кому-то выпадет оказаться в вагоне, даже не поднимаясь на перрон. Выпадет, правда, по частям.

И никто не подумал прятаться в «зонах безопасности».

…

Зоны безопасности… На левой стороне бараков и грязных улиц это выражение никогда не будет пользоваться популярностью. Едва о нём скажут, объявят о постройке мостов и туннелей под ними, через несколько недель о словосочетании «зоны безопасности» безвозвратно забудут. Люди придумают другую комбинацию слов. «Двадцать сантиметров» – вот как они будут называть. Тех, кто весом кошелька позволит себе ходить по мостам, а не бегать под ними, всегда будет забавлять нелепая фраза. Они не захотят знать в чём её смысл, закрывая рот от смеха, утруднят себя только громко хохотать.

На лицах тех, кто перед ночным побегом будет линейкой обмерять себя, улыбке не будет.

Так страшно стоять в маленькой полости, когда гигантский поезд на немыслимой скорости проносится перед лицом. И та масса железа и чугуну будет оглушающе громко реветь. Но уши не закрыть, ведь если поднять руки… Не поместишься. В той дырке нет места алчности, кто изволит взять с собой чемодан, не поместится. Нет места жалости, и мать не удержит на руках младенца-ребёнка. Не поместятся. Страшно оказаться в двадцати сантиметрах. А как страшно в них не уместится… Пролетающий поезд захватит и унесёт, по пути отрывая излишки.

…

Глава 3 Слетел с рельсов

Станции поездов. Кафе «Летний день».

– Капитан центрального управления, – развёл руками Кристиан, – я и представить не мог.

– Ничуть не менее удивительно, что малыш Крис стал офицером полиции. Да ещё и в звании старший лейтенант, – всё с той же ненавязчивой улыбкой пробормотал Морроу. Между тем взялся отпивать из принесённой официанткой чашки чая.

Кафе, граничащее с железнодорожной станцией. Чистое, аккуратное место с белыми круглыми столиками, большими окнами и очень любезным персоналом. Сегодня здесь особенно безлюдно. Тихо и спокойно. Только лёгкий стук фарфоровых чашек и тихий шорох газет.

– Ты пропал, – взял слово Кристиан, – пропал на долго. Десять, пятнадцать, боги, двадцать лет прошло. Я… Знаешь, мы все выросли. И Люси, и Мик, и Гарри, и Джеймс, и… все прочие. Тут так много чего переменилось. Старые дома снесли, новые построили. А ещё, можешь себе представить, Люси и Мик сошлись, они ведь ненавидели друг друга, сколько себя маленьким помню. Тут, правда, Джеймс и Анна, кто с юных лет клялись в вечной любви, разошлись по мелкой бытовой ссоре, вроде пакетика чая, оставленного на столе. А Гарри? Он, не поверишь, теперь большой начальник, работает в мэрии в огромном белом кабинете.

Морроу ещё раз отпил из чашки.

– Где ты был всё это время? – снова Кристиан. – Ничего не сказал, не предупредил, не попрощался. Просто в один день взял и исчез.

– Долго рассказывать, я потерялся… слетел с рельсов, – очень хмуро пробормотал Морроу. В секунды, когда на его лице в одночасье собираются все эти тени и морщины, он перестаёт казаться не доросшим юнцом. Ему словно за мгновения набегают десятки лет. Мгновенная старость уставших глаз, десятков неглубоких морщин.

– Ты изменился, – констатировал Кристиан. – Но скажи, ты хотя бы скучал по краям детства?

Морроу хмыкнул. Повернул голову на окно. В этот осенний хмурый день в мире преобладают серо-белые краски, властвуют холодные ветра. Правда, в этом индустриально застроенном городке эта особенность любого времени года.

– Скучал? – произнёс он как-то недобро.

– Даже не был на свадьбе сестры, – всё грустнее Кристиан.

– Она вышла замуж, о.

– Ты даже не знал?

Морроу медленно помотал головой.