Тот, кто меня купил

И так решительно он это говорит, так воинственно каменеет его челюсть, что я невольно смеюсь. В одном мне повезло несомненно: он тот, кто не даст меня в обиду. А я его извращенцем величала. Даже стыдно. Но это от незнания.

Когда он останавливается на площадке неподалёку от знакомого подъезда, внутри сжимается нехороший комок. Я не смогла скрыть свой испуг. Я не говорила ему, куда ехать. Тогда откуда?..

– Неужели ты думала, что я не узнаю о тебе всё, прежде чем звать замуж? – приподнимает Эдгар бровь, и я с облегчением выталкиваю застрявший в горле воздух. И правда, что это я?..

Он идёт со мной. И шушуканье бабок на лавке то прекращается, как по мановению волшебной палочки, то яростно возобновляется, когда мы, поздоровавшись, заходим в подъезд.

– Смотри… тихоня…эт надо ж…Отхватила.

Они что-то ещё бормочут да сетуют, но Эдгар начинает чихать и кашлять от пыли.

– Веди уже быстрее, – ворчит он недовольно, – пока меня не настиг приступ аллергии. У вас, видимо, коты. А у меня непереносимость на кошачью шерсть и запах.

– Да мы уже, собственно, – открываю я дверь на первом этаже своим ключом. В последний раз?

Страшно. Несмотря ни на что, страшно. Это как кусок жизни уходит в прошлое. Как часть сердца отрезать и выкинуть. Жаль, что с тёткой так. Но, может, есть шанс наладить хоть какие-то отношения. Эдгар обещал пригласить её на свадьбу и не запретил видеться. Она всё-таки единственная моя родственница. Больше нет никого. А если и есть, я ничего о них не знаю.

Я собираю вещи, а Эдгар стоит столбом на пороге моей комнатки. Рассматривает безразлично помещение. Взгляд его скользит по выцветшим обоям, по узкой кровати с деревянными спинками. Задерживается на столе с поцарапанной столешницей, где ровными стопочками лежат мои конспекты и приютилась настольная лампа советских времён с абажуром. Тётка мне её придарила. Да так она со мной по жизни и прошла несколько школьных лет и два года университета.

Мне не стыдно: в комнате чистота и порядок. Я очень аккуратная и экономная. Заслуга детского дома и опять-таки тёти Али.

– Ты всё? – торопит меня Эдгар. Видимо, не терпится поскорее уйти отсюда. Не нравится ему здесь, наверное.

– Сейчас. Вещи захвачу.

– Я же сказал: оставь, – в голосе столько резкой непримиримости, что я выпрямляюсь, сдувая прядь с глаз. Черты лица его заострились, стали почти хищными. Тёмная щетина выделяется как-то особенно остро. Он побледнел? Ему дурно? Да ну, быть не может.

– Эдгар, это мои вещи. И я хочу их забрать.

– Я же сказал: у тебя будет всё необходимое и даже больше. Ты плохо слышишь? Или не умеешь слушать?

Почему он злится-то? Ничего не могу понять.

– Это будут твои вещи. И когда всё закончится, я бы хотела уйти с тем, что у меня есть.

– Гордая? – ухмылка кривит его губы, а ресницы прячут глаза. Что в них сейчас? Презрение? Брезгливость?.. – И с чего ты взяла, что наш брак – это что-то недолговечное?

Я запинаюсь и краснею. Безотчётно заправляю прядь волос за ухо.

– Мне показалось, это очевидно. Я нужна вам для чего-то.

– Тебе! – хлещет он меня резким словом, и я обхватываю плечи, будто мне холодно. Вот такого, как сейчас, его и бояться не грех. А я опять облажалась. Ошиблась. Когда он злится, меня незримо отбрасывает за черту, и я не могу говорить ему «ты». Чужой. Незнакомый. Опасный.

– Тебе для чего-то нужен этот брак, – послушно исправляюсь.

– Подойди ко мне, – какой у него холодный взгляд. Снега Килиманджаро и не собираются таять. Мне страшно, но внутри что-то ёкает с бешеной силой. Как таймер на бомбе огромной мощности. И я делаю шаг к мужчине, что стоит, сложив руки на груди.

– Ближе.

Ещё шаг.

– Ближе! – он и не собирается меня жалеть.

Незачем дразнить хищника. Я делаю последние шаги и упираюсь в его тело. Стою как солдат – руки по швам.

Он сам берёт мои ладони и кладёт себе на талию. И сразу становится легче дышать. Не знаю, почему. Может, потому что тело его горячее под моими руками. Я чувствую это даже сквозь рубашку.

Прижимаюсь к нему доверчиво. Так, как хотела сделать это в машине, после скандала. Когда не видны нетающие снега его глаз, легко обмануться и насочинять, что он – моя защита. Место, куда я могу спрятаться, когда растеряна или расстроена. И сейчас я не чувствую страха. Мне кажется, что Эдгар излучает силу, уверенность и надёжность. А мне никогда больше не будет больно. Никто больше меня не унизит, не обидит, не предаст. Наивно. Глупо. По-детски. Знаю. Но самообман – мощная штука, без которой сложно выжить.

– Запомни, – Эдгар приподнимает мой подбородок двумя пальцами, и мне ничего не остаётся, как смотреть в его глаза, – я не ношу женское бельё и женские вещи.

Что это?.. Кажется, в его взгляде мелькает усмешка?..

– Поехали отсюда. А потом уже разберёмся, кто кому нужен и зачем.

Он подхватывает мои приготовленные вещи – ноутбук, книги, конспекты. Две огромные сумки – легко, будто они ничего не весят, и направляется широкими шагами к выходу. А я задерживаюсь ещё немного и всё же впихиваю кое-какие вещи в пакеты. У него свои соображения, а у меня – свои. И нечего мной командовать. Я не бессловесная кукла.