Тот, кто меня вернул

— Ну что за детский сад! — Поморщившись, главный протолкнул меня в свой кабинет, оставив дверь открытой. — Накину тебе пару дежурств для тонуса, но это не главное. Я тебя серьёзно предупредил. У тебя руки хирурга, Леонова. У меня глаз намётанный, и я сразу тебя заприметил. Увидел на собеседовании, как ты бублик ела. Движения такие, словно ты с детства оперировала. И работаешь ты отлично, ни одного лишнего движения. Но ты не особо радуйся и уж точно не расслабляйся. Да, у тебя талант, но другие возьмут старанием и напором. Обскачут тебя в два присеста. Ни одной ошибки, Леонова, поняла меня?

— Да.

— Повтори.

— Ни одной ошибки, Ярослав Игоревич.

Главный включил компьютер и присел в кресло, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

— Хочешь остаться на кафедре?

— Да, — пискнула я. Что за напасть… Великие хирурги не пищат, но радость душила меня, украв голос. Я так надеялась, что Ярослав Игоревич заметит меня и выделит из остальных. — Очень хочу, — пояснила я вдвое громче необходимого, чтобы главный врач уж наверняка расслышал.

Меня распирало от счастья. Что же сегодня за день такой странный? Сначала непонятный мужик в лифте, потом опоздание и скандал, а теперь — такие откровения. Я и не подозревала, что главный врач меня заприметил. Он мне такие разносы устраивает, что хоть на луну вой, а оказывается, видит во мне талант. Ну, дела. Вот так бывает — ешь себе бублик, а кто-то наблюдает и делает выводы. До сегодняшнего дня главный ни разу не выделял меня из толпы. Уж поверьте, я старалась. Ох, как старалась. На его операциях почти не дышала от напряжения. Но, как и остальные, получала от него только насмешки и каверзные вопросы. А во время операций Ярослав Игоревич, казалось, вообще не замечал ординаторов. Зря казалось, всё он знает и замечает.

— Леонова, не зависай! Уже небось примеряешь на себя мою должность? Знал же, что нельзя тебя хвалить, сразу звёздная болезнь началась. О нашем разговоре никому ни слова, поняла? Проболтаешься — уволю без предупреждения. Если остальные узнают, что я собираюсь оставить тебя на кафедре, то перестанут стараться.

— Да я никогда…

— Все вы «никогда», а потом только и делаете, что болтаете. Лучше поговорим об операции. — Недовольно фыркнув, Ярослав Игоревич ткнул пальцем в экран. — Вот, смотри, сагиттальный снимок впечатляет. Молодой мужик попал в аварию. Переломов нет, но тряхнуло основательно. Что видишь?

Я с готовностью разразилась потоком технических деталей. Парню крупно не повезло. Сосудистая аномалия могла бы быть случайной находкой и не вызывать проблем, но из-за травмы началось кровотечение.

— Что будем делать? — Ярослав Игоревич испытующе посмотрел поверх очков.

Я уже видела аномалию перед глазами, чувствовала, как касаюсь её кончиками пальцев. Тыкая в экран, затараторила план операции.

Главный сказал, что у меня — руки хирурга. Нельзя об этом думать, а то запрыгаю от радости.

Заканчиваю тираду и отворачиваюсь, чтобы Ярослав Игоревич не заметил плещущуюся в глазах гордость.

И тут же застываю. Палец прилипает к экрану, замешательство приливает к щекам горячей волной.

Знакомый взгляд. Странно, что я не почувствовала его раньше.

Мужчина из лифта. Ах да, он же вышел на десятом этаже. Стоит, прислонившись к стене, и смотрит прямо на меня. Это отвлекает. Это неуместно и нежелательно.

Интересно, кого он навещает? Жену, не иначе. Между нами метров десять, но взгляд всё равно кажется пристальным. Слишком.

— Что ты думаешь по поводу эмболизации? — спрашивает Ярослав Игоревич. — Объясни поэтапно.

Мужчина делает шаг в направлении кабинета. Другой. Третий. Приближается, и я не могу понять, то ли он собирается со мной заговорить, то ли просто присматривается.

Остановился в трёх метрах от двери, обвёл взглядом кабинет, заметил Ярослава Игоревича, книжные полки, экран компьютера. Снова смотрит на меня. По ногам бегут мурашки, там, где касались его руки.

Нормальные люди так не пялятся. Это неприлично.

Одёргиваю себя. Сейчас не время отвлекаться, особенно на странного незнакомца.

— Что там такое? — ворчит Ярослав Игоревич, поворачиваясь к двери. — Вот же, принесла нелёгкая. Больного ещё не привезли, а больницу наводнили охраной. Я объяснил, что на этаж его привезут через пару дней после операции, не раньше. Так нет же, не слушают. Превратили лечебное заведение в проходной двор, чуть ли не в операционную лезут.

Раздражённо бурча, главный поднялся с места и захлопнул дверь.

Охранник. Наш больной — известный человек, и мужчина из лифта — его охранник. Строгий чёрный костюм, взгляд весом в две тонны, не меньше.

Значит, он осматривал кабинет главного, а не пялился на меня. Я должна обрадоваться, но вместо этого я думаю о том, что мы снова увидимся у постели больного.

Хочу ли я этого?

— Так что там с эмболизацией?

Стоп. Охранник забыт. Приникнув к экрану, я отбросила ненужные мысли.