Тот, кто назначен судьбой

– Отчуждение земель? – задумался дядька и покрутил головой. – Сложно это, долго, да и не положено, лесные угодья, государственная собственность…

«Звонок другу» в лице бывшего руководства Славина, и сложное превратилось в реальное – земля и строения на ней стали частной собственностью Василия Трофимовича, в приобретении которой помогла бывшая контора и накопленные им за время службы средства.

Все. Его целиком и полностью, с правом наследования и без права любого вида деятельности и использования, кроме как целевого. То есть если и не будете работать егерем, жить и пользоваться можно, а вот все остальное нельзя.

К тому же прилетал кое-кто из его бывших руководителей, имел с Василием Трофимовичем долгую приватную беседу, после которой оба остались друг другом очень довольны. А Славин заимел еще одну профессиональную занятость, скажем так: по профилю бывшей работы в виде внештатного сотрудничества – инструктором по выживанию в дикой природе.

Ему по кайфу. Присылают несколько ребяток, вроде как официально «стажеров егерей» из «Лесного университета», а он их гоняет по лесам-горам диким по определенной программе выживания и расставленным им хитрым ловушкам.

Ему нравится – нормально, все по сердцу и вроде как снова при деле живом, и навыки его востребованы. Правда, учиться многому пришлось, и быстро. Пока дом-хозяйство строились-возводились, он поселился у бывшего егеря, проживавшего в соседней деревне, – Михаила Евгеньевича Куликова, в народе прозванного Лешим за любовь и знание леса и умение ходить по нему совершенно неслышно. Именно его тогда подстрелили браконьеры и, пока егерь в больнице отлеживался, спалили все хозяйство.

Леший Славину обрадовался, а побеседовав подробно, так и вовсе за своего принял и щедро делился бесценными знаниями о местном зверье, его привычках и нравах, первое время ходил постоянно с Василием Трофимовичем в лес, обучал.

Пришлось и специальную литературу поизучать, а уж как переехал в дом отстроенный, то и заочно через интернет брать уроки у специалистов биологов-зоологов, и не только у них.

Дом и все постройки помогли возвести те же вояки, не без личного, разумеется, участия Славина, да со всякими усовершенствованиями и новыми технологиями получилось хозяйство добротным, качественным, современным даже.

– Ну и кое-чем из техники разной поделились, – скромненько закончил свое повествование Славин.

– Кое-чем? – переспросил и расхохотался от души Тимофей. – Это усиленным движком? – постучал он по торпеде, безошибочно определив по звуку наличие этого самого движка под капотом.

– Ну и им тоже, – пожал плечами Василий Трофимович, улыбаясь довольно, – всякие дела, спутниковые и компьютерные немножко, да так, по мелочи.

– Ну и куркуль ты, Вася! – продолжал смеяться Саргин. – Смотрю, тут совсем заматерел, кулачиной заделался. Как там насчет рабского труда, батраков держишь?

– Да живут иногда всякие, – рассмеялся Славин. – Только я их лечу. Вылечу, а они сами остаются, не выгнать. Сейчас парень один прибился, Георгием зовут, а кличут Геша, расскажу как-нибудь про него потом. А так да: хозяйство имею – конь Степаныч, солидный, не для баловства, пес любимый, друг настоящий, сибирский хаски Быстрый и подруга его, тоже любимая, лайка Найда. Куры-утки есть и дикий кот Виктор, в доме не живет, мышами промышляет, по утрам мне у порога добычу выкладывает. Была рысь. Я ее котенком покалеченным нашел, выходил, но в лес уже не вернешь, в зоопарк отдал недавно. Вот таким добром обзавелся. Ну, еще огород небольшой, для души зеленушка всякая к столу, деревьев фруктовых насажал и кустов ягодных. Ну а ты?

– А я как обычно, – ушел от разговора Саргин, махнув рукой. – Без изменений, все больше «в поле».

– Понятно, – вздохнул Славин.

– Богато живете! – выходя из машины, протянул театрально Тимофей, оглядывая добротное хозяйство Василия Трофимовича.

– А то! – хмыкнул тот, доставая из багажника вещи друга, и пригласил, посмеиваясь: – Милости, как говорится, просим! Проходи в дом.

Но тут к ним подбежали две великолепные псины. Один, явно вожак, пес, хаски с поразительными светло-голубыми глазами, присущими только этой породе, ткнулся хозяину в ногу носом и настороженно подошел к Тимофею. Тот раскрыл ладони, дав понюхать их обеим собакам, познакомиться с ним, потом присел на корточки и потрепал по холке сначала пса, потом и лайку.

– Хороши! – похвалил он. – Молодцы какие. Ай, молодцы, красавцы.

В отношении животных к Тимофею всегда было нечто загадочное – они принимали его полностью и, скорее всего, за своего – псы-альфы, вожаки, как правило, настороженно, с готовностью воевать и отстаивать себя как лидера, но таким Саргин смотрел в глаза несколько секунд, они признавали в нем сильнейшего, тут же опуская голову в позе покоренности, а вся остальная живность его обожала, принимая сразу.

Черт знает, может, он и на самом деле был для них своим? Что-то же они в нем чуяли? Он повозился немного с собаками и пошел за Славиным в дом.