Тот, кто называл себя О.Генри

Они остановились в Мексике, в золотой стране древних ацтеков. Здесь, в пятидесяти милях от Мехико, лежала большая долина с хорошей землей. Они облюбовали ее для себя. Они приценились к земле, нашли подрядчика, который согласился построить в долине уютный кирпичный дом. Франк начал переговоры о поставках леса, а Билл составил план земельного участка, но голубая мечта так и осталась мечтой.

В Мехико Эль встретил своего старого знакомого по Вирджинскому юридическому колледжу. Его звали Джумбо Ректор. Он был председателем акционерного общества, строившего железную дорогу через перешеек Техуантепек. Ректор обрадовался встрече и пригласил всех троих на свою гасиенду. Он предложил им жить на гасиенде столько, сколько они захотят. Джумбо вовсю старался для своего старого друга. Он возил их по побережью и по трассе строительства дороги в своей роскошной коляске. Он познакомил их с членами правления акционерного общества. Он доставал для них приглашения на все званые вечера и празднества.

Последний такой вечер закончился трагически: он, Билли Портер, ввязался в глупую драку, и, спасая его от ножа, Дженнингс вынужден был застрелить его противника.

И снова бегство…

Для Эля и Франка это была лишь новая неудача в жизни и так богатой неудачами. Для Билла это был тяжелый кризис. Он признался Элю, что мечтал навсегда остаться в Мексике, выписать к себе жену и дочь и зажить здоровой жизнью скотовода. Были у него и еще кое-какие планы, но о них он пока умолчал.

И вот вместо этого всем троим пришлось, спасаясь теперь уже от мексиканского правосудия, направиться в Мацатлан, сесть на пароход, отходящий в Сан-Диего, и возвратиться в ту страну, откуда началось бегство.

От капитала в тридцать тысяч у них осталось четыреста семнадцать долларов. С этими деньгами они приехали в Сан-Антонио. Они шли по главной улице города, пропыленные, усталые, не зная, где проведут сегодняшнюю ночь.

— Эльджи, а я-то думал, что ты давно где-нибудь на севере! — крикнул какой-то человек с другой стороны улицы.

Рука Дженнингса нырнула за пазуху, но тотчас же опустилась. Он узнал ковбоя.

— Здорово, Тренчер, — сказал Эль. — Только без глупых восторгов и объятий. Нам нужен твой совет. Нам нужна крыша на сегодняшнюю ночь.

То было жестокое время освоения Юго-Запада. Поселенцы не доверяли друг другу. Они надеялись только на самих себя, на свою сметку, на свою предприимчивость и на свое оружие. «До бога высоко, до Вашингтона далеко», — говорили они, и обносили свои ранчо крепкими заборами с узкими бойницами для стрельбы. Твердость руки и меткость глаза считались высшими качествами человека. При встречах даже самые близкие друзья вели разговоры только деловые и очень короткие. Тренчер знал Эля и знал его прошлое.

— У меня здесь коляска, — сказал он. — Я сейчас еду на ранчо. Если хотите — переночуете у меня.

Ранчо Тренчера находилось в тридцати милях от города. Невысокие холмы окружали его с севера. По зеленой долине извивался светлый ручеек, а вдали зубчатыми фестонами темнел лес. Все было миниатюрным и очень красивым.

— Хорошее местечко, — сказал Эль. — Мы о таком мечтаем уже год.

— В чем же дело? — сказал Тренчер. — Эта земля вместе с хижиной стоит пятнадцать тысяч. На ней двести голов бычков и сорок лошадей.

— Пятнадцать тысяч за землю со скотом? — спросил] Дженнингс.

— Да.

— У нас в активе всего четыреста долларов. Месяц назад мы бы могли…

Ковбой усмехнулся и подмигнул Элю.

— Не тебе говорить о деньгах, Эльджи!

— Но где они? — спросил Эль.

— Тут рядом. В банке городка Гэли.

Эль потемнел.

— Что? — воскликнул он. — Уж не думаешь ли ты, Тренчер, что я снова примусь за старое?

— А почему бы и нет? — сказал ковбой. — Для того чтобы начать спокойную жизнь, тебе нужны деньги, верно? А другого такого случая тебе долго не представится. Решай.

Эль вынул из кармана табак и бумагу. Долго скручивая папиросу. Билл не мог рассмотреть его лица, затененного широкими полями шляпы. Но он знал, что Дженнингс находится сейчас в очень щекотливом положении. Мысленно Эль перечеркнул старое; он много раз говорил об этом, и говорил с искренним отвращением. Он жалел, что втянул своего брата в разбойничью жизнь и навсегда испортил карьеру своему отцу. Он жалел и свою надломленную и неустроенную жизнь. Ведь когда-то у него была невеста, и в будущем он мечтал стать солидным прокурором округа и, может быть, штата. А вместо этого — грабитель поездов, приметы которого известны чуть ли не всему Юго-Западу. Но и заново начинать жизнь без денег нельзя. С чего мог начать Дженнингс? Только с того, что он лучше всего знал. Он великолепно ездил верхом, умел клеймить скот и любил это дело. Наняться простым ковбоем на какое-нибудь ранчо значило быть на виду у всех, и в один прекрасный день у ограды загона появились бы синие мундиры и широкоплечий сержант защелкнул бы на его руках прочные стальные браслеты. Оставался единственный выход, единственное логическое решение проклятой задачи, которую он сам себе задал.