Тот, кто не со мной

Он открыл дверь своей хозяйке. Та вошла, победно неся перед собой поднос и осторожно поставила его на кофейный столик. Он был весь уставлен блюдами с сандвичами, пирожными, чайными чашками, и посреди всего этого великолепия возвышался кофейник с горячим кофе.

— Это очень мило с вашей стороны, — поблагодарила Элиза, пораженная количеством еды, которая им предназначалась.

— Да что вы, моя дорогая, — отмахнулась миссис Картер. — Думаю, вы уже проголодались. — Она подмигнула Лестеру и удалилась с хитрой улыбкой.

— Я просил ее не беспокоить нас, — сказал Лестер. — Но она настаивала на своем. На самом деле она пришла только для того, чтобы проверить состояние поля боя. Так что ее замечание насчет того, что мы «проголодались», относится, видимо, к той бешеной активности, которую, по ее мнению, мы тут развили. — Он пригласил Элизу присесть и угощаться. — Я впервые привел сюда девушку, поэтому она так пристрастно тебя рассматривала — старалась выяснить, насколько крепки твои моральные устои, — он откусил кусочек от сандвича, — и определить степень свободы, которую ты можешь позволить своему кавалеру, прежде чем наденешь на палец колечко. Она явно составила о тебе правильное мнение. — Он протянул тарелку с пирожными Элизе, и она взяла одно. — Этим объясняется то, что, выходя, она мне подмигнула со знанием дела. Теперь она будет считать меня мужчиной, на котором поставлен крест. Она уже считает меня женатым человеком — женатым на тебе.

Элиза пролила кофе, и ей пришлось искать в своей сумочке бумажные салфетки, чтобы промокнуть лужицу.

— О, не стоит беспокоиться, — продолжал Лестер. — Утром я лишу ее этих иллюзий. Просто поясню ей, что я не из тех, кто женится.

— А вот это, — сказала она, подавая ему кофе и старательно избегая смотреть в глаза, — еще хуже. Это отношение по типу «поматросил и бросил».

— Вот именно, — ответил он. — Теперь это будет мой принцип и мой лозунг.

Элиза сидела спокойно, глядя ему в глаза.

— Нет никакой необходимости отпугивать меня, Лестер. Я никогда и не мечтала попасть в категорию девушек, из которых ты выбираешь своих подружек. Поверь, тебя я меньше всего представляю в роли моего мужа, даже если вдруг он у меня и появится когда-нибудь.

Он молча, сосредоточенно пил кофе. Через некоторое время он сказал:

— Ты ведь умеешь печатать? Секретарша моего деда увольняется: она будет ухаживать за своей дочерью, которая сейчас беременна и может родить в любой день. Я вот тут подумал — не сможешь ли ты иногда приходить ему помогать, ну там, ответить на письма и все такое. — Он посмотрел на нее, приподняв брови.

— Наверное, я могла бы, — ответила она, подумав. — Если только у меня будет оставаться время на домашние дела и все остальное.

— Хорошо, — сказал он. — Спасибо, я ему передам. — После небольшой паузы он сообщил: — Я тебе говорил, что комната, которую дед ремонтировал для меня, уже готова? Скоро я туда перееду.

— Надеюсь, она будет удобнее, чем эта.

— Наверняка, причем во всех отношениях. Эта старая сплетница, моя хозяйка, не будет больше за мной подсматривать и знать, какие женщины ко мне приходят и сколько времени они у меня проводят.

Заметив ее плохо скрытое раздражение, он улыбнулся, поддразнивая:

— После того как я перееду, я смогу каждый вечер приглашать к себе новую девушку, если мне так захочется.

— Не думаю, что твой дед это одобрит.

— Вот тут ты ошибаешься. Он измеряет ценность мужчины, его положение в жизни по тому, насколько у него длинный список подруг, и по тому, как он «ладит с женщинами», по его выражению. В молодости он сам был не святой, так что яблоко от яблони недалеко падает!

— Мне казалось, ты говорил, что с женщинами завязал навсегда?

Он лениво усмехнулся:

— Завязал — но в единственном числе.

Элиза вскочила и подошла к новому проигрывателю.

— Так странно, — сказал Лестер, приблизившись к ней, — если бы ты была моей подругой, я никогда не знал бы, кого ты любишь больше — меня или проигрыватель.

Девушка нервно съежилась, стараясь не смотреть на него, и не двигалась, пока он не отошел.

— А Нина любит музыку?

— Не могу тебе сказать. У меня не было случая выяснить это.

— Наверное, был слишком занят другими делами, да? — Она заставила себя говорить равнодушным тоном.

— Как ты догадалась? — Он сардонически усмехнулся, покопался на полке с пластинками и поставил новый диск. — Вот что я хочу послушать.

Чистые струистые ноты фортепьяно вплыли в комнату, и сердце Элизы сжалось от боли.

— Узнаешь? — мягко спросил Лестер. Она кивнула и слушала, пока музыка не кончилась, замерев вдали, в полной вопросов тишине.

— Это «К Элизе».

— Да. Написана Бетховеном девушке, которую он любил. Их роман был прекрасным — но недолгим. — Он положил пластинку обратно в конверт. — Как и я сам, Бетховен привык к прерванным любовным романам.

— Давно она у тебя?

— Несколько лет.

— Почему ты ее купил, Лестер? — Голос ее сорвался.