Тот, кто не спит

Над цветами неподвижно зависли колибри, крохотные длинноклювые птички-щебетуньи. Бабочек больше, они крупнее, жестче, и терпеть птичье соседство явно не собирались. Налетели дружно, разом, и пошла-поехала разноцветная ярмарочная карусель - бочки, иммельманы, мертвые петли. На руку капнуло. Не дождь, кровь, алая птичья кровь и тут же - брызги бесцветной жгучей жидкости, лимфа бабочек. Ай, рай, раек. Пора выбираться - если еще не поздно. Делай - раз! Делай - два! Делай...

7

Петров открыл глаза. Песком запорошило, пылью? слезы катились беспрерывно, дешевые луковые слезы.

Он пошевелился - сначала одной ногой, другой, затем руками. Цел, ни переломов, ни ушибов. Упал, как учили.

Осторожно подтянув ноги к животу, он встал на четвереньки. Верный Джульбарс снова в строю.

Часы на левой руке, что витрины магазина после погрома разбиты и пусты. Ладно, плюс-минус неучтенный рентген... Удачно, что на сук не напоролся, собирай потом кишки. Влетел в кусты, как братец Кролик, отлежался - и будет. Сколько пролежал? Судя по солнцу - полчасика, не дольше. И пресс-конференцию дать успел, и в раю побывать...

Он выпрямился, раздвинул ветки руками.

Машина догорала. Дым занявшейся резины, черный, тяжелый, сплетался с белесым паром, бившим из развороченной цистерны.

Вскипело варево в напалмовом пламени. Грязное пахучее облако поднималось к небесам. Выпадет где-нибудь дождичком, пойдут грибы-гробовики, успевай рвать да хоронить.

Повезло, ветер тянет прочь, иначе и не очнуться.

Он чихнул - раз, другой. Ветер ветром, а толика газа досталась, вон и руки в зудящих пятнах, и лицо чешется.

Вокруг ни вертолетов, ни всадников Кому охота травиться ради сомнительного удовольствия констатации факта смерти некоего Петрова, пусть даже и шпиона. Не до того. Близится эвакуация, час "Ч".

Он пошел назад, к деревне, на ходу разрывая вытащенный из кармана индпакет, промокая бинтом веки, лицо, руки. Газ не сало, потер - и отстало.

Он возвращался полем, той же дорогой, которой и выбирался из деревни. Казалось, ехал долго, вечность, а ногами за два часа одолел. Никаких полеводов, никаких ополченцев. Оставаться колоскам в большом колхозном поле неубранными.

Короткая колонна двигалась от бараков к убежищу - все в серых плащ-накидках, на лицах - противогазные маски с хоботами, уходящими в сумки на боках.

- Левой, левой, раз, два, три! - покрикивал мельтешивший на обочине распорядитель. Командовал он не в такт, но колонна шла и шла себе, не слушая вожатого.

В этот радостный день улицы стали шире от проходящих праздничных колонн, украшенных знаменами и транспарантами.

Петров заморгал, сгоняя неиссякающие слезы. Тем, в противогазах, видно куда хуже, но идут...

Он стоял в кустарнике, у посадки, листья, касаясь кожи, стрекали крапивой.

Нечего на листья пенять.

За колонной вольно, свободно двигалась группка, человек десять. Отсюда видно - крепкие, ветер не свалит. Правление. Выпадала одна учительница: сухонькая, прямая, она держалась в сторонке, не сливаясь с руководящей массой, и все тянулась к колонне, замыкали которую ее воспитанники, мал мала меньше.

Белая ворона. Летучая мышь.

У входа в убежище колонна остановилась - раз, два! - и четко, сноровисто, перестраиваясь в цепочку по одному, заструились внутрь серые фигурки, уходя под землю.

Закрылась дверь за последним - железо лязгнуло о железо. Кучкующееся правление заторопилось дальше. Второй бункер. Ай, ай, как можно было не заметить? Ночь, темно, страшно - отговорки для новичков. Пораскинув мозгами, любой поймет, что негоже отсиживаться вместе руководителям и руководимым. Да и поглубже убежище правления, наверное, поуютнее.

Учительница рассталась с группой у самого входа. Двое протянули ей руки, но та покачала головой - протестующе, и в то же время властно. Трогательно - возвращение педагога к ученикам за миг до начала атомной бомбардировки.

И, небесным слоником, у горизонта вынырнул пузатый вертолет в лишайных пятнах камуфляжа.

Нина Ивановна, не добежав до убежища, упала, прикрыв голову руками, а ветер бесстыже пытался задрать неширокую, защитного цвета юбку.

Наши летят, наши.

Деревья закачались, сорванные листья воробьями порхнули прочь - вертолет опускался у края поля и воздух, гонимый винтом, поднимал пыль и сор.

Земля дрогнула прежде, чем вертолет коснулся поверхности. Беззвучно, неслышно за рокотом мотора, просела она широкой округлой каверной. Наступил-таки слоник одной ножкой аккурат на правленческий бункер.

Простите. Недошпионил.

Попрыгали, покатились и стали кольцом вокруг борта семеро из одного стручка. Не семеро, тридцать, бравый полевой отряд Ночной Стражи.