Тот, кто не спит

Поля кончились, дорога привела в светлую березовую рощу, совсем крохотный вертоград.

Деревья расступились. Вот и она - затерянная деревенька Гайдаровка. Мало ли их, заброшенных, "неперспективных" разваливающихся, рассыпано по России?

Но эта - особенная.

Вечерело. Роща стояла выше деревни, и та была - на ладони. Три барака, составленные "покоем", крохотная пекарня, кузница, дальше - конюшня, конторское здание, сараи...

Карта не соврала - сделанная по спутниковым снимкам в одной внезапно дружественной стране. А на отечественных... Два соседних района уродливо разбухли, растянулись и покрыли собой третий, маленький и забытый в череде укрупнений, разукрупнений и переименований волостей, уездов и губерний. Нет здесь ничего. Нету-ти. Очень черная дыра.

Жизнь не кипит. Малолюдно, пусто, лишь от колодца к бараку сновал человечек, носил ведро за ведром, выпаивая унылое строение. Пятое ведро, шестое... Дневальный, надо понимать. А остальные - в поле?

Стук молотка, зуд пилы доносился с тока. Готовятся к страде, ремонтируются.

Наособицу, починком - беленая хата. Большая, высокая, а окна - что в трамвае, одно к одному лепятся.

Опушкой Петров шел по роще, подбираясь ближе. Сбоку от входа вывеска. "Школа номер один". Угадал, помнит сердце первую любовь.

Частый легкий топот - и с крыльца сбежал мальчишка:

- Рапортует дежурный по школе номер... - но осекся, глаза забегали неуверенно. Короткие штанишки на косой, через левое плечо, лямке, и серо-зеленая майка крайней степени обветшания. Цыпки на руках матерые, почтенные, а подошвы - в огонь и в воду!

- Не признаешь? - Петров потер щеку. Непременно следует побриться.

- Нет, - честно ответил мальчишка. - Вы пароль назовите.

- На горшке сидит король, - Петров встал у колодца, стянул гимнастерку, майку. - Сперва воды полей. Мальчишка заворожено смотрел на мыло, крохотный овальный брусочек "Туриста".

- Лей, не жмись!

- Вы настоящий пароль назовите!

- Погоди, не все сразу, - новый "Жиллет" лихо расправлялся с двухдневной щетиной. Вжик, вжик, уноси готовенького...

- Вы инспектор, дяденька? Из Большой Дирекции? - прописные буквы сами обозначились, сумел сказать малец.

- Нет, не инспектор, - Петров встряхнул станок, помахал в воздухе. Нечего сырость в рюкзаке разводить. - И паролей я не знаю. Зачем мне пароли?

- Их только шпионы не знают. Вы засланный, да? - мальчик побледнел, а и без того румяным не был. Метр с кепкой, ребра просвечивают, глаза щурятся близоруко.

- Тебе сколько лет?

- Десять, а что?

- Очки почему не носишь?

- Вы точно шпион, дяденька! Под нашего ряженый, а сам засланный, - мальчишку колотило от волнения. Решился на Поступок - опять же с большой буквы. - Какие ж очки, когда война кругом!

- Пацан, эта школа для нормальных или как?

- Трудовая школа, самая лучшая, - обиделся вдруг мальчик. - Если вы сейчас же пароль не назовете, я Ниниванне докажу!

Станок высох, можно прятать. А мыло смылилось напрочь, жесткая вода, прожорливая.

- Доказывай, коли доказчик. Где она, Ниниванна?

- На школьном участке, где же ей быть? Так я побежал... - угрожающе протянул мальчик, надеясь, что вот-вот передумает этот дяденька, скажется инспектором и похвалит за зоркость и бдительность.

- Ты в каком классе учишься?

Вопрос снял последние сомнения, и он побежал, сначала прытко, семеня ногами-спичками, а потом, ухватясь за бок, перешел на шаг, и полупехом-полубегом скрылся в роще.

Петров поднялся по ступенькам. Мокрый блестящий коридор, с ведра свисала тряпка, полы мыл пацан. Дальше - бак с краником, а рядом мятая алюминиевая кружка. Полуприкрытая дверь вела в класс - три ряда эрисмановских парт, черная крашеная доска, глобус, несколько таблиц.

Он вчитался. Примеры на сложение, правописание жи-ши и круговорот воды в природе.

Единственная чернильница гордо украшала учительский стол. Ручка конторская, с пером "звездочка". Он обмакнул ее. Чернила старые, тягучие. Как насчет классного журнала? Не найти. И парты пустые, ни учебников, ни тетрадей. Лето, каникулы...

Он вернулся в коридор. Наверху, в потолке - открытый люк, ход на чердак, а лестницы нет. Не вводить сорванцов во искушение, в его школе было то же. Метра три высота, не кузнечик прыгать.

Припасенная "кошка" зацепилась прочно, и Петров, подтягиваясь на руках, полез вверх по узловатому шнуру. Человек-паук, смертелен для мух.

Да, чердачок - что глупая голова. Пустой-пустой. В его школе чердак был забит - старые тетрадки для контрольных работ, учительские планы, отмененные учебники, стенные газеты, колченогие стулья, творчество юных техников - и не перечислить. А здесь - одна пыль. Нет даже птичьего помета, а окошечко на крышу открыто.

Он устроился на балке. Не обсыпать потолок ненароком.

Высокий писклявый голос доносился снаружи.

- Одет инспектором, сразу и не отличишь, умывается с мылом!

Петров начал привыкать к местному говору.

Из рощи в окружении двух десятков разновеликих детишек, шагала сухонькая старушка. Учительница?

- Ты его хорошо рассмотрел, Витя? - она спрашивала спокойно, неторопливо, как и шла - классная дама, выгуливающая младых институток.