Тот, кто не умеет прощать

— Для начала он предложил мне пересесть с «Опеля» на «БМВ», — ответил мой собеседник. — Это он так шутил, конечно. Просто предложил мне должность своего личного шофера. Сказал еще, что присматривался ко мне, пока мы с ним по делам ездили, и сразу понял, что я первоклассный водитель. Именно такой ему и нужен. А насчет всего остального он сказал так…

— Насчет чего — остального? — уточнила я, поскольку Константин опять замолчал.

— А насчет моих долгов и прочего. Мне необходимо было из этого выкарабкиваться так или иначе. Так вот, Андрей Анатольевич заявил, что жить и питаться я буду в их доме. Ну, а все, что заработаю, он будет оставлять себе в счет погашения моих долгов. То есть нужную сумму он мне предоставит сразу, но я целый год должен буду отдавать ему всю свою зарплату, вот так.

— По-моему, вполне нормальные условия, — заявила я. — Даже тепличные, я бы сказала.

Калачев кивнул:

— Вот и я о том же. Но это только первый год. Весь следующий год я буду должен отдавать только половину зарплаты. Кстати, работая у него, я на доходы не жаловался. Андрей Анатольевич всегда платил своим работникам очень даже неплохо. Золотой был мужик, и дела у него шли в гору…

— А погасив долг, вы решили остаться работать у Павлова? — спросила я.

Мне все же казалось странным, что человек с высшим техническим образованием предпочел работать водителем, пусть даже и с хорошим жалованьем.

Калачев кивнул.

— За это время я уже так к нему привык. Не поверите, он относился ко мне как к собственному сыну.

Я действительно не поверила. Во всяком случае, не до конца. Вряд ли Андрея Павлова порадовал бы тот факт, что его собственный ребенок отказался продолжить карьеру в соответствии с полученным образованием и предпочел бы работать обыкновенным водителем, пусть даже и у самого доброго дяди на свете. Но, с другой стороны, Калачев мог бы и уйти с этой работы, выплатив долг. Насколько я уяснила, насильно его там никто не удерживал.

Я мысленно прикинула, что на тот момент Калачеву было уже двадцать семь. Во всех отношениях взрослый мужик, который уже давно должен был уяснить, кто он и что он, и чего хочет от жизни. В любом случае остаться работать у Павлова оказалось личным выбором самого Константина. А что до Павлова…

Что ж тут удивительного, если он, что называется, прикипел к своему водителю. Таких примеров, когда начальники пекутся о своих подчиненных даже больше, чем о членах собственной семьи, история знает немало.

Калачев нетерпеливо покосился на свою машину, да и мне пора было переключаться на разработку следующего свидетеля.

Вопросов к Константину у меня больше не было, вот разве что…

— Скажите, а вы были знакомы с няней Насти Павловой, дочери Андрея Анатольевича? Ей он тоже завещал некоторую сумму.

На лице Калачева появилось недоуменное выражение.

— Я и не знал, что у Насти была няня. Когда я к ним пришел, она уже была взрослая, в школе училась. В таком возрасте няни вроде бы не полагаются.

— Ну почему же, — возразила я. — Проводить в школу, встретить, дома покормить обедом. Да и просто не оставлять ребенка одного, мало ли что может произойти.

— А! — Калачев понимающе кивнул. — Была у них в доме горничная, солидная такая, пожилая уже. Вот она действительно кормила Настю обедом. Вернее, спрашивала у девочки, будет ли она есть. Только давно это было, да и уволилась потом эта женщина. Она Марине вроде бы не нравилась.

— Марине Викторовне? — уточнила я.

Калачев кивнул.

То ли мне почудилось, то ли и вправду во взгляде Константина промелькнуло неприязненное выражение, я так и не поняла. Слишком уж мимолетным было это впечатление.

— Ну, если у вас ко мне нет больше вопросов… — Калачев уже приоткрыл дверь со стороны водительского сиденья.

— Нет, — покачала я головой. — Большое спасибо, что согласились побеседовать со мной. Вы мне очень помогли, — отбарабанила я дежурный набор фраз.

— Рад был познакомиться, — улыбнулся в ответ Константин.

У него была по-настоящему обаятельная мужская улыбка. И вообще он мне понравился.

Глава 4

Я села за руль и задумалась.

Итак, что же мне удалось выяснить? Андрей Павлов был смертельно болен, но счел нужным сообщить об этом только своему лучшему другу Кириллу Анненкову и личному водителю Константину Калачеву. Причем последний утверждает, что покойный относился к нему как к собственному сыну. Однако об онкологии Павлова не знали (и до сих пор не знают) ни его жена, ни дочь.

Стоп! А может, об этом знала Ладочка Мещерская, та самая загадочная няня, с которой мне до сих пор не довелось пообщаться?

На данный момент я не располагала возможностью ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение, поэтому вернулась к предыдущим персонажам.

У Марины был мотив убийства собственного мужа. Пусть не корыстный, но разве мало других? Она не любила, а возможно, и вовсе ненавидела своего супруга и решила, что именно сейчас у нее появился шанс избавиться от него.

В пользу этой версии говорило и то, что Марина не знала о серьезной болезни мужа. Иначе разве стала бы она рисковать? Попросту дождалась бы, пока ситуация разрешится естественным путем.