Тот, кто не умеет прощать

Следователь картинно развел руками, словно приглашая меня оценить всю абсурдность ситуации.

— Олег Романович, — терпеливо начала я, — у меня действительно появились новые сведения, и касаются они именно обследования Павлова по поводу серьезного заболевания. Вот почему я и спросила у вас, располагает ли официальное следствие этими данными. Если да, то я не стала бы отнимать у вас время.

— Серьезного заболевания? — Волков недоверчиво посмотрел на меня. — Ничего подобного в материалах следствия нет, да и свидетели по делу не упоминали о его болезни. Ну жена-то должна была знать, что ее муж опасно болен. А кстати, чем именно?

— У Андрея Павлова был диагностирован неоперабельный рак желудка, — сообщила я слегка растерявшемуся следователю.

— Даже так… — Тот задумчиво посмотрел на меня, затем внезапно оживился: — Что ж, это лишний раз подтверждает, что никому из родственников Павлова не было смысла сводить с ним счеты. Вот почему он решил составить завещание… Значит, его жена точно ни при чем.

— А разве вы ее подозревали? — с деланым удивлением поинтересовалась я.

Следователь быстро взглянул на меня.

— Подозревать приходится всех и каждого, кому хоть сколько-нибудь выгодна смерть потерпевшего, — осторожно произнес он. — Вот только не пойму, чем вас не устраивает основная версия следствия: главный подозреваемый пойман с поличным на месте преступления…

— Не преувеличивайте, — резко перебила я Волкова. — У вас нет никаких прямых доказательств, что в Павлова стрелял именно Виталий Суриков.

— Ну а кто же еще, уважаемая Татьяна Александровна! — возразил Волков с наигранным благодушием. — И то, что вы сейчас сообщили, только подтверждает его вину. Уж Сурикову-то Павлов наверняка не докладывал о своем заболевании, и тот, не зная, что его враг и без того дышит на ладан, взял да и застрелил его как преграду на пути к большим деньгам. Все просто и ясно, чего же вам еще?

Вот те раз! Выходит, своими попытками вытащить возлюбленного Насти из передряги я еще вернее загоняю его в ловушку.

Мне стоило немалых усилий внешне спокойно отреагировать на тираду Волкова.

Взять хотя бы то, что Павлов, узнав о серьезном недуге, вполне мог бы побороться за свою жизнь. Известно немало случаев, когда пациенту с подобным диагнозом удавалось победить болезнь и прожить еще многие годы. Так что Волкову не следовало быть столь категоричным в своей оценке ситуации.

— Разве Виталий Суриков уже сознался в совершенном преступлении? — спросила я, напустив на себя максимально наивный вид, граничащий с олигофренией.

Мне ли не знать, что стоит Виталию сделать подобное заявление, как дело моментально будет передано в суд.

— Нет, пока не сделал. — Следователь досадливо поморщился. — Хотя, казалось бы, давно должен был понять, что для него это лучший выход.

— Чем же? — продолжала я разыгрывать наивность.

— Как это чем?! — возмущенно спросил Волков, поражаясь моей непонятливости. — Во-первых, чистосердечное признание…

«Знаем-знаем», — мысленно усмехнулась я.

— Ну и кроме того, — продолжал развивать преимущества чистосердечного признания Волков, — грамотный адвокат запросто может помочь ему грамотно выстроить поведение, там, самооборона или даже несчастный случай. Предположим, погибший с Суриковым действительно дрались, вырывая друг у друга оружие, и тут внезапно прозвучал роковой выстрел, уложивший Павлова наповал. Да вы и сами прекрасно понимаете, что непредумышленное убийство — это все же не убийство по корыстным мотивам с отягчающими обстоятельствами.

Из всего вышесказанного я уяснила, что подследственного наверняка уже не первый день склоняют к подобной сделке.

Волков замолчал и выжидательно посмотрел на меня, однако подпевать ему я не собиралась.

— Олег Романович, у меня к вам просьба, — заговорила я деловым тоном человека, который ценит свое и чужое время.

— Я весь внимание, — язвительно отозвался Волков, явно разочарованный тем, что я не пришла в восторг от его гениальной идеи о чистосердечном раскаянии.

— Мне удалось установить, что за несколько дней до своей гибели Андрей Анатольевич проходил обследование в Первой тарасовской больнице. Результаты обследования были отправлены ему по почте заказным письмом. Мне бы хотелось узнать, получил ли Павлов это письмо и каковы были результаты обследования. У меня есть сведения, что незадолго до этого Павлов обследовался в частной клинике, где ему и диагностировали онкологическое заболевание. Что-то ведь заставило его обратиться в другую клинику?

— Я ведь уже сказал вам, — раздраженно начал Волков, — что никаких результатов обследования у меня нет! Никакого письма, никаких бумаг, которые подтверждали бы, что он вообще где-то там лечился. При обыске ничего подобного обнаружено не было, чего вы еще от меня хотите?