Тот, кто не умеет прощать

У меня возникло сильное искушение в весьма резкой форме указать Волкову на явную абсурдность подобного предположения. Однако нормы профессиональной этики никто не отменял, поэтому я лишь поинтересовалась:

— Почему вы пришли к такому выводу?

— Ну, допустим, Павлов прочел письмо, уничтожил его, а затем застрелился из собственного оружия.

Ага, на радостях…

Похоже, Волкову срочно нужна была хоть какая-то внятная версия, чтобы поскорее закрыть дело. Прямо скажем, более чем резонансное. Время-то уже поджимает и, видимо, на этой почве у Волкова начались проблемы не только с версиями, но и с логикой.

— А разве картина преступления допускает возможность самоубийства? — Я не стала указывать Волкову на явные нестыковки его построений.

— Гм… Ну, в общем-то полностью не исключает. — Волков был в замешательстве.

Еще бы, ведь не так давно он буквально с пеной у рта доказывал, что убийца Павлова — Виталий Суриков и никто иной. Теперь в связи с вновь открывшимися обстоятельствами он готов отказаться от собственных умозаключений. Вот только Волков упускает из виду, что обстоятельства эти явно не в пользу версии о самоубийстве. Но вот как эти обстоятельства связаны с гибелью Андрея Павлова, я пока была не в силах постичь. А ведь связь есть, моя интуиция сигналила вовсю. Сигналить-то сигналила, но никакой ясности не вносила.

Я не собиралась вникать, как именно следователь Волков собирается разрабатывать версию о самоубийстве «автокороля» с такими, прямо скажем, сомнительными аргументами.

Сейчас меня занимали совсем другие мысли, поэтому при первой же возможности я свернула разговор с представителем правоохранительных органов. Тем более что все нужные мне сведения я уже получила, и продолжение беседы представлялось бессмысленным.

Все же я не забыла вежливо (и вполне искренне) поблагодарить Волкова за столь оперативно предоставленные сведения.

Теперь картина преступления начала проясняться.

Я подсела к ноутбуку и извлекла из закладок сведения, которые мне удалось собрать об Антоне Симонове.

Внимательно просмотрев страничку в соцсетях, я, к своему разочарованию, убедилась, что Симонов был не склонен распространяться о своем нынешнем роде деятельности.

Страничка изобиловала отчетами о путешествиях, дружеских тусовках и прочими подробностями в том же духе. Однако Антон Симонов ни единым словом не упоминал, из каких источников он черпает средства на эти жизненные блага. Кроме того, невозможно было понять, где именно сейчас обретается Симонов.

Может статься, он и вовсе покинул пределы нашей страны.

Это предположение меня не на шутку встревожило, и я, закрыв малоинформативную страничку соцсети, обратилась к другим источникам.

Итак, господин Симонов, где же вы теперь изволите жить и работать…

Я принялась просматривать сайт за сайтом и довольно быстро отыскала врача-онколога с нужной фамилией в одной из подмосковных частных клиник.

Внимательно изучив сайт данной клиники, я обнаружила Симонова в списке практикующих врачей.

Врач-онколог Антон Викторович Симонов, размещенная фотография не оставляла сомнений — это именно тот самый доктор, который диагностировал у Андрея Павлова неоперабельную опухоль. После чего внезапно переехал из Тарасова в Подмосковье. Хотя нет, если уж начистоту, свое бегство Симонов совершил сразу после того, как его пациент погиб в собственном доме. После этого не значит вследствие этого? А вот я усматривала между этими двумя событиями прямую взаимосвязь.

Я принялась изучать расписание работы доктора Симонова.

Судя по количеству свободных часов, особой популярностью он не пользовался. Однако же деньги на развлечения у него были. Где же он их брал?

Я записалась на прием к Симонову на вторую половину завтрашнего дня.

Ответ с подтверждением записи пришел на удивление быстро. Симпатичная девушка-менеджер вежливо сообщила, что меня будут рады видеть в лучшей клинике Подмосковья и ждут с нетерпением.

Я лишь улыбнулась, решив не осуждать сотрудников клиники за отсутствие излишней скромности, после чего забронировала авиабилет в Москву на вечерний рейс.

В моем распоряжении было около трех часов, чтобы успеть собраться и приехать в аэропорт к началу регистрации.

Собиралась я всегда молниеносно, а между делом успела забронировать номер в гостинице в том самом подмосковном городке, где сейчас обосновался Симонов.

Через три с половиной часа я уже расположилась в кресле авиалайнера, а еще через пару часов уже спускалась по трапу в аэропорту Домодедово.

Гораздо более утомительным оказался путь до гостиницы, в которой мне предстояло провести ночь. Хотя ночь — это громко сказано.

После транспортных мытарств, сначала на попутке, потом в электричке, я очутилась в гостинице уже глубоко за полночь. И все же мне повезло, ведь я успела аккурат на последнюю электричку, иначе мне пришлось бы продолжить свои ночные приключения в поисках попутки.

— Чем могу помочь? — Молодой человек на ресепшен окинул меня равнодушно-приветливым взглядом.