Тот, кто появляется в полночь

– Допустим. Мне нужно срочно поговорить с вашим начальником… как его…

– Виссарионом Григорьевичем? Он на больничном.

– Вот как? – Малашкин поднял глаза и посмотрел на Эльвиру поверх очков.

Очевидно, она заметила в его взгляде что-то такое, что посчитала серьезным. Но сдаться на милость победителя ей мешала преданность начальнику. Она сжала губы, так что они превратились в узенькую бледную ниточку, и поглядела на следователя твердым взглядом.

«Мне бы такую сотрудницу!» – позавидовал Малашкин.

– Ладненько! – почти весело сказал он. – Но вы-то не на больничном, так? Стало быть, я сейчас быстренько везу вас в отделение, а там задерживаю на двое суток. Пока, – он поднял палец вверх. – А потом предъявляю обвинение и оформляю на неопределенно долгий срок до суда. Сами знаете, сколько у нас суда ждут.

Эльвира и бровью не повела, чему Малашкин нисколько не удивился. Кремень, а не женщина!

– Знаю, что не испугались вы моих слов! – заговорил он и даже отважился подойти к Эльвире ближе. – Знаю, что ради своего неистового Виссариона готовы вы, храбрая женщина, сидеть в камере хоть год! Но! – он снова поднял вверх палец. – Время… время, время, которого у вас катастрофически не хватает!

– С чего вы взяли? – криво усмехнулась Эльвира.

– А с чего вы забегали, как муравьи в муравейнике, когда мальчишки туда палку сунут? – непритворно рассердился Малашкин. – Или как крысы под отравой? Вам как больше нравится?

– Да в чем вы меня обвиняете? – Малашкин с удовлетворением отметил в голосе Эльвиры легкую панику, как видно, насчет времени он угадал.

– А незаконное проникновение в чужой дом? – вкрадчиво напомнил он. – Отмычечки-то вы там позабыли, а на них ваши отпечаточки имеются. И мебель поломали, стекло разбили, на полу чего-то нацарапали – стало быть, порча имущества. Отправление культа, все эти ваши черные свечи и завывания – приди к нам, Ариэль!

– Анаэль, – поправила Эльвира.

– Без разницы! – отмахнулся Малашкин.

– Вот это вы зря… – вздохнула она, – разница есть. И большая.

– И меня, потерявшего сознание человека, без помощи там бросили, – закончил Малашкин, – в общем, как говорят, был бы человек, а статья найдется.

– Вы не понимаете… Я должна была его увезти оттуда срочно.

– Что он – помирал, что ли? – ворчливо спросил Малашкин.

– Это хуже смерти!

– В общем, так, – следователь поправил очки и снова стал выглядеть непроходимым занудой, – я свои намерения изложил. Так что решайте.

– Ладно, так и быть, – Эльвира неодобрительно посмотрела на Малашкина. – Я чувствую, что вы из тех мужчин, которым легче уступить, чем объяснить, что не хочешь…

Малашкин хотел обидеться, но передумал. В конце концов, важен результат. Они пересекли двор и обогнули здание склада. С той стороны здание выглядело не таким заброшенным, окна были не заколочены, а забраны решетками, за ними слышался визг пилы и стуки. Пахнуло свежим деревом. Все это походило на небольшое производство.

Эльвира, больше не обращая на него внимания, вошла в столярную мастерскую. Малашкин последовал за ней.

В мастерской было очень шумно – визжали пилы, стучали молотки, басовито верещали рубанки. Здесь пахло клеем и опилками, скипидаром и хвоей. Малашкин отчего-то вспомнил детство, ночь перед Новым годом, когда он проснулся и почувствовал свежий морозный запах елки.

Вокруг сновали крепкие молодые парни, немного похожие друг на друга – широкие восточные лица, узкие, цепкие рысьи глаза прирожденных охотников.

«Гастарбайтеры», – привычно подумал следователь.

Казалось, эти ловкие столяры замечают своими рысьими глазами каждую мелочь, каждую деталь, но при этом они не замечали Эльвиру и ее спутника. Или делали вид, что не замечают.

Эльвира прошла через большое шумное помещение, свернула в узкий коридорчик. В конце этого коридора стоял старый трехстворчатый платяной шкаф.

Оглянувшись на Малашкина, Эльвира открыла дверцу шкафа.

В шкафу висели какие-то старые ватники, рабочие халаты и спецовки, пропахшие скипидаром и растворителями. Эльвира раздвинула эту одежду, открыв заднюю стенку шкафа.

– Не отставайте, – бросила Эльвира своему спутнику и уверенно вошла в шкаф.

«Ну и дела! – подумал следователь. – Всякое со мной бывало, но проводить следственные мероприятия в платяном шкафу до сих пор не приходилось!»

Эльвира тем временем нажала какую-то незаметную кнопку, и задняя стенка шкафа отъехала в сторону. За ней обнаружился темный проход, из которого потянуло холодом и сыростью.

Эльвира нашарила в шкафу свечу в позеленевшем от времени медном подсвечнике, зажгла ее и, высоко подняв над головой, нырнула в темноту. Малашкину ничего не оставалось, как последовать за ней.

Перед ним оказались крутые каменные ступеньки, уходящие вниз, в темноту и неизвестность.

– Осторожно, ступеньки! – запоздало предупредила его Эльвира.

– Да уж вижу! – проворчал Малашкин, нащупывая ногой очередную ступеньку.