Тот, кто следовал за мистером Рипли

На фотографии Фрэнка красовалась обычная официальная марка; штамп паспортного отдела города Нью-Йорка — частично на фото, частично под ним — удостоверял идентичность фотографии и лица, на чье имя выписан документ, — Бенджамина Гатри Эндрюса, уроженца Нью-Йорка. Дальше следовали данные о дате рождения, росте, весе и возрасте, вполне подходившие для Фрэнка, за исключением того, что по новому паспорту Фрэнку уже исполнилось семнадцать, но это было неважно. На взгляд Тома — а у него был некоторый опыт в подобных вещах, — сработано было чисто. Если смотреть через лупу, то можно было заметить, что контуры штемпеля на фотографии и на странице чуть-чуть не совпадают, — или ему это лишь померещилось? На оборотной стороне первой страницы — полный нью-йоркский адрес родителей. Документ был выдан месяцев пять назад с отметкой прибытия в аэропорт Хитроу, Лондон; далее следовала отметка о выезде во Францию и затем — в Италию, где, судя по всему, бедняга владелец паспорта и утратил свой документ. Относительно вторичного въезда во Францию пометки не было, но Том был уверен, что при нормальных обстоятельствах никто на таможенном контроле не будет разбираться в датах о въезде и выезде, едва видных на марках налогового сбора.

— Отличная работа, — сказал Том.

— Ему осталось только расписаться на собственной фотографии, — заметил Эрик.

— Вы, случайно, не в курсе — имя владельца изменено или же настоящий Бенджамин Эндрюс в этот самый момент, возможно, активно разыскивает свой документ? — спросил Том, поскольку не заметил никаких подозрительных поправок на первой странице, где было напечатано имя владельца, и все признаки первоначальной подписи были тщательно удалены.

— Фамилия изменена, это мне Ривз сказал. Кофе будете? В этом кофейнике пусто, но я могу попросить, чтобы приготовили свежий.

Эрик Ланц выглядел более стройным, казалось, за трехдневный срок он успел довольно прытко взбежать по ступеням социальной лестницы. Словно ему, как волшебнику, достаточно было только подумать, чтобы принять совершенно иной облик. На этот раз на нем были темно-синие летние брюки, белая шелковая рубашка и туфли, которые Том уже у него видел.

— Присаживайтесь, Том.

— Нет, спасибо. Я обещал быстро вернуться. А вы, я смотрю, много путешествуете.

Пухлые губы раздвинулись, обнаружив белые зубы.

— О да! У Ривза для меня всегда есть работа, да и в Берлине тоже. На сей раз я торгую деталями для приемников. — Последнюю фразу он произнес тихо и, осторожно поглядев на дверь позади Тома, добавил со смешком: — Во всяком случае, предполагается, что я торгую именно этим. Когда собираетесь в Берлин? — неожиданно спросил он.

— Понятия не имею, — отозвался Том. Он вложил паспорт обратно в конверт и перед тем, как положить в карман пиджака, повертел в руках и сказал: — Я уже договорился с Ривзом насчет оплаты.

— Знаю. — Эрик достал из своего бумажника визитную карточку и протянул Тому: — Приедете в Берлин — загляните, буду очень рад.

Том посмотрел на адрес: Нибурштрассе. Он не помнил, где именно расположена эта улица, но рядом стоял номер телефона.

— Благодарю. Вы давно знакомы с Ривзом?

— Года два-три, наверное. — На сочных губах снова изобразилась улыбка. — Ну, удачи вам, Том, вам и вашему другу.

Он проводил Тома до дверей. Когда Том уже шел по коридору, то у себя за спиной услышал тихое, но вполне отчетливое:

— Ауфвидерзеен — до скорого!

«Берлин? А это, пожалуй, неплохая идея», — думал Том на обратном пути. Нет, вовсе не потому, что там дом Эрика Ланца — если он вообще когда-нибудь бывает дома, — а из-за того, что Берлин в стороне от обычных туристских маршрутов. Что верно, то верно — кого может привлекать теперешний Берлин, кроме тех, кто интересуется историей двух последних мировых войн, да еще, как справедливо заметил Эрик, бизнесменов. Если Фрэнк хочет еще несколько дней пожить, не объявляя о себе, то, пожалуй, Берлин для него — как раз то, что нужно. Венеция, конечно, намного привлекательнее и живописнее, зато это именно то место, куда могут направить свои стопы в поисках Фрэнка его брат и детектив. Главное, чего не хотел допустить Том, — того, чтобы в один прекрасный день эта парочка постучалась в двери его дома.

9

— Бенджамин, Бен! А что — мне нравится это имя! — говорил сияющий Фрэнк, разглядывая свой новый паспорт.

— Надеюсь, ты теперь перестанешь так всех бояться.

— Это стоило немалых денег, наверное. Скажите сколько, я отдам, если наберу, а нет — так выплачу потом.

— Две тысячи долларов. Ну вот — теперь ты свободен. Не стригись, пускай волосы отрастают. Тебе осталось только поставить свою подпись на фото.

Том дал ему чистый лист бумаги и велел потренироваться. Почерк у Фрэнка оказался довольно угловатый, с резко скошенными буквами. Том посоветовал ему закруглить заглавную «Б». После трех или четырех попыток Том одобрил роспись, только посоветовал не переусердствовать с округлением всех букв подряд.