Тот, кто убьет

Я говорю себе, что не заплачу, что нельзя плакать при Эллен, и поначалу я держусь. Арран стал немного старше, только волосы ничуть не изменились. Он бледен, но выглядит хорошо. Пробует улыбнуться, у него плохо получается. Он немного рассказывает о себе, о своих занятиях в университете, о Деборе с Дэвидом, а потом добавляет, что скучает по мне и хочет меня увидеть, но знает, что это невозможно. А еще он надеется, что я в порядке, не только телом, но и душой, и говорит, что по-прежнему верит в меня и знает, что я хороший человек, и что хорошо бы мне удалось скрыться; а еще он предупреждает меня, чтобы я не доверял всем подряд и чтобы уехал и забыл о них, а у них с Деборой все будет в порядке, и они будут счастливы, думая, что я свободен и у меня все хорошо, вот так они и будут думать обо мне всегда — что я свободен и счастлив.

Когда видео заканчивается, я встаю и отхожу ненадолго в сторону. Мне так хочется увидеть Аррана по-настоящему, побыть рядом с ним, но я знаю, что это невозможно. И не будет возможно никогда.

Позже я благодарю Эллен за помощь. Как это лучше сделать, я не знаю. Я предлагаю ей денег, но она говорит, что деньги ей не нужны, и тогда мы покупаем чипсы с рыбой, садимся в парке и едим. Я говорю ей, что она должна вернуться домой, к отцу, а она в ответ жалуется, но недолго.

Потом берет из пакета чипсину и спрашивает меня, что я буду делать дальше.

— Получу три подарка.

— Значит, ты будешь искать Меркури.

Тут мне становится интересно, что будет делать сама Эллен.

— Эллен, а как бывает у полукровок? У вас тоже есть церемонии Дарения? Вы получаете три подарка?

— Нет, если только Совет не разрешит, а это бывает редко и почти всегда означает, что надо потом работать на них. Но я не буду работать на Совет — они нас презирают. Все ведьмы нас презирают. Но я слышала, что в прошлом кое-кто из полукровок получал свои подарки от родителя-ведьмы и находил свой Дар. Иногда я думаю, что моя бабушка могла бы мне помочь, но она до смерти боится Совета.

— Ну и? Что ты будешь делать? Если не получишь свои три подарка от бабушки или от Совета?

— Не знаю пока. Можно пойти к Меркури. Но только в самом крайнем случае.

— А что ты о ней знаешь?

— Та еще поганка. Не вздумай ей доверять. Болтают, она превращает маленьких девочек в рабынь. — Эллен выбирает аппетитный золотистый ломтик.

— Я не маленькая девочка.

— А маленьких мальчиков она ест. — И Эллен забрасывает ломтик себе в рот.

— Ты серьезно?

Эллен кивает и глотает.

— Так я слышала. — Выбирает другой ломтик и, глядя на меня, говорит: — Не живьем. Сначала жарит.

Часть пятая Габриэль

Женева

Женевский аэропорт. Путешествие было крайне неприятным: сначала я долго разбирался, как попасть именно на свой рейс, потом надо было еще долететь, но самое ужасное — отстоять очередь, чтобы пройти паспортный контроль. Слава богу, мои паспорта были сработаны на «отлично».

В инструкции на клочке бумаги, которую передал мне Трев, было сказано, что я должен стоять у стеклянной вращающейся двери ровно в 11:00 во вторник. Дверь безостановочно крутится, в нее постоянно входят и выходят люди: бизнесмены катят мини-чемоданы, стюардессы — микро-чемоданчики, пилоты — черные кожаные кейсы, туристы — тележки с огромными сумками. Все спешат, но не потому, что опаздывают. Настроение у всех хорошее, поэтому все хотят побыстрее улететь.

Только я просто стою и жду: в темных очках, в кепке, в арафатке, в перчатках без пальцев, в толстой зеленой куртке армейского образца, в джинсах и тяжелых ботинках; на плече — потрепанный рюкзак.

Я не знаю точно, который час, но стою я давно: думаю, время приближается к двенадцати.

Мое внимание привлекает активность в кафе справа. Какой-то парень в темных очках машет мне рукой.

Я пробираюсь между столиками и останавливаюсь напротив него. Не глядя на меня, он помешивает кофе в полупустой чашке, а затем выпивает одним глотком. Потом ставит чашку на блюдце, встает, хватает меня за руку и, быстро шагая, увлекает меня за собой через стеклянную дверь в соседнее здание вокзала.

Там мы спускаемся по эскалатору на платформу номер 4 и сразу садимся в поезд. В вагоне темно. Состав двухэтажный, мы поднимаемся наверх, где парень отпускает мою руку. Мы садимся на диван, перед нами небольшой круглый стол.

Мой связной немного старше меня, наверное, одного возраста с Арраном. У него смуглая кожа и волнистые темно-русые волосы до плеч, их перемежают чуть более светлые пряди. Он улыбается, не разжимая губ, как будто только что услышал хороший анекдот. На нем черные зеркальные очки в тонкой серебристой оправе — почти такие же, как у меня.

Поезд трогается с места, проходит несколько минут, и в дальнюю дверь вагона входит контролер. Мой связной спускается вниз, я за ним. У выхода мы останавливаемся. Он худощав, чуть выше меня ростом, и на нем ничего не шипит.

Наверное, он тоже Черный. Увидеть бы его глаза.