Тот, кто умрет последним (ЛП)

Маура улыбнулась.

— Джулиан упоминал обо мне?

— Да постоянно. Вы будете преподавать?

— Преподавать? — она взглянула на Джулиана. — Вообще-то не планировала.

— Нам бы хотелось услышать о судебной медицине, — заговорил мальчик-азиат. — На биологии мы расчленяли лягушек и эмбрионы свиней, но это была обычная анатомия. Совсем не похожая на те крутые штуки, что Вы проделываете с мертвыми людьми.

Маура оглядела их возбужденные лица. Как и у большинства людей, вероятно, их представления основывались на телевизионных шоу и детективных романах.

— Не уверена, что это подходящая тема, — ответила она.

— Потому что мы дети?

— Судебная медицина — это дисциплина, которую обычно преподают студентам-медикам. Даже большинство взрослых находят этот предмет шокирующим.

— Но не мы, — возразил азиатский мальчик. — Хотя, возможно, Джулиан не рассказал Вам о том, кто мы такие.

«О том, что вы странные», — подумала Маура, рассматривая одноклассников Джулиана, которые возвестили о своем уходе шарканьем обуви и скрипом половиц. В наступившей тишине Медведь грустно заскулил и облизал руку Джулиана.

— Кто мы такие? Что он имел в виду? — спросила Маура.

Ей ответил учитель.

— Как и подавляющее большинство его одноклассников, юный мистер Чинн сначала раскрывает рот, а потом думает. Не стоит и пытаться выискивать глубокий смысл в подростковом лепете, — мужчина с кислым видом глянул на Мауру поверх очков. — Я профессор Паскуантонио. Джулиан говорил, что Вы посетите нас на этой неделе, доктор Айлз.

Он посмотрел на мальчика, и его губы изогнулись в полуулыбке.

— Кстати, он хороший ученик. Необходимо поработать над его писательскими навыками, в правописании он безнадежно отстает. Но зато лучше всех остальных находит редкие образцы растений в лесу.

Несмотря на критику, этот комплимент вызвал улыбку у Джулиана.

— Я буду работать над своим правописанием, профессор.

— Желаю приятно провести у нас время, доктор Айлз, — сказал Паскуантонио, собирая с демонстрационного стола свои записи и образцы растений. — Вам повезло, в это время года тут тихо. Не так много ног, топочущих вверх и вниз по лестнице, как слоны.

Маура заметила веточку фиолетовых цветов в руке мужчины.

— Аконит[41].

— Aconitum[42]. Очень хорошо.

Маура принялась разглядывать другие образцы растений, которые он выложил на стол.

— Наперстянка[43]. Фиолетовый паслен[44]. Ревень[45].

— А это? — он поднял веточку с сухими листьями. — Дополнительные баллы, если назовете, от какого цветущего куста эта ветка.

— Это олеандр[46].

Он посмотрел на нее, в светлых глазах профессора загорелся интерес.

— Который даже не растет в этом климате, но Вы все равно узнали его, — он почтительно наклонил в поклоне свою лысую голову. — Я впечатлен.

— Я выросла в Калифорнии, где олеандр растет повсюду.

— Подозреваю, что Вы тоже садовод.

— Хотелось бы. Но я патологоанатом, — она оглядела образцы, разложенные на столе. — Все эти растения ядовиты.

Он кивнул:

— И некоторые из них так красивы. Мы выращиваем аконит и наперстянки здесь, в нашем цветнике. Ревень растет в нашем огороде. А фиолетовый паслен, с такими симпатичными цветами и ягодами торчит повсюду, как обычный сорняк. Все вокруг нас, замаскированное под красивой оболочкой, является инструментами смерти.

— И вы учите этому детей?

— Им эти знания необходимы, как никому другому. Они напоминают им о том, что мир природы — опасное место, и Вам об этом прекрасно известно.

Он положил образцы на полку и собрал страницы с записями.

— Приятно было познакомиться, доктор Айлз, — сказал он, прежде чем повернуться к Джулиану. — Мистер Перкинс, визит вашей подруги не будет служить оправданием для отсрочки домашней работы. Надеюсь, мы прояснили этот вопрос.

— Да, сэр, — торжественно пообещал Джулиан. Он сохранял это серьезное выражение лица до тех пор, пока шаги профессора Паскуантонио не стихли в глубине коридора, и только тогда разразился смехом. — Теперь ты понимаешь, почему мы зовем его Ядовитый Паски.

— Он явно не выглядит эдаким дружелюбным учителем.

— Верно. Он предпочел бы общаться со своими растениями.

— Надеюсь, твои остальные учителя не такие странные.

— Мы все здесь странные. Вот почему это такое интересное место. Как говорит мисс Сол: быть нормальным — это так скучно.

Она улыбнулась Джулиану. Снова коснулась его лица. На этот раз он не отстранился.

— Кажется, ты счастлив здесь, Рэт. Ты со всеми ладишь?

— Лучше, чем когда-либо у себя дома.

Дом в Вайоминге являлся мрачным местом для Джулиана. В школе он был двоечником, над которым издевались и которого высмеивали; он славился не своими успехами в учебе, а проблемами с законом и драками на школьном дворе. К шестнадцати годам, казалось, что в будущем его ожидает лишь тюремная камера.