Тот, кто умрет последним

– Жаль, что мне пришлось удрать от вас из Корхого, – сказала Рене.

– Ничего. Мы понимаем, что вас заставила сделать это крайняя необходимость.

– Самое худшее уже позади. Работы было много, но нам в конце концов удалось эвакуировать наиболее пострадавших людей в Абиджан.

– А лететь они не побоялись? – спросил Тео.

– Извините?

– Не обращайте на него внимания. – Джек бросил свирепый взгляд на Тео, словно говоря ему: «У тебя есть хоть что-то святое?»

– Прошу прощения за мой вид, – извинилась Рене. – Я почти два дня не спала. Я знаю, вы проделали большой путь, чтобы поговорить о Салли.

– Мы можем сделать это утром, – предложил Джек.

– Лучше всего сделать это во время ленча. – Рене устало улыбнулась.

– Прекрасно.

– Тут рядом есть «макис».

– Что такое «макис»?

– Вы, мальчики, совсем недавно здесь, правда? Это что-то вроде кафе. Давайте встретимся там в полдень.

– Отлично. До свидания.

Улыбнувшись, Рене пошла в госпиталь. Как только за ней закрылась дверь, Джек и Тео переглянулись, словно подумали об одном и том же.

– Ух ты! – воскликнул Тео.

– Поразительно, правда? Они с сестрой похожи друг на друга как две капли воды.

– Минут десять под душем – и она станет сногсшибательной.

– Вот это да! Все эти годы я считал тебя человеком, который ничем не интересуется, а тут, на тебе, ты, оказывается, способен разглядеть под слоем пота женщину во всей ее прекрасной, покрытой капельками воды наготе.

– Что ты там, черт побери, несешь?

– Я сказал, что она восхитительна и без душа.

– Мне так и показалось, что ты сказал именно это.

– Пошли. – Джек направился к гостинице. – Давай снимем номер.

32

– Где ваш друг? – спросила Рене.

Они с Джеком сидели в «макис», кафе на открытом воздухе рядом с гостиницей. Это было традиционное заведение для неформального общения за обедом, обычный набор разбросанных по песку рахитичных деревянных столиков и скамеек. Сидели они друг напротив друга в круглой тени соломенного зонта. Вокруг пахло жареной рыбой и чем-то еще, испускающим запах углеводорода. Запахи вполне аппетитные, если бы не жужжащие повсюду мухи и гнетущая жара, к чему еще предстояло привыкнуть. Джек сильно потел. Тео был совершенно прав насчет Рене. Душ и хороший ночной отдых преобразили ее.

– Тео еще спит.

– Запоздалая усталость после полета на реактивном самолете?

– Скорее реактивное горючее. Он с двумя бельгийцами, летевшими в Мэн, долго не ложился спать и пил какую-то жидкость под названием «Питаси».

Рене понимающе улыбнулась:

– Африканский джин. Смертельная вещь.

Официант принес им содовой и перевел содержание меню на французский язык. Джек предложил Рене сделать заказ для обоих, надеясь, что это не будет сушеный глаз антилопы.

– Вы с Тео – интересная пара друзей.

– Мне об этом часто говорят.

– Вы давно знаете друг друга?

– Довольно давно. Его обвинили в убийстве, когда он был еще подростком. Я принял дело, подав апелляцию, после того как он уже сидел в камере смертников. Вы, полагаю, легко поймете состояние человека, подсчитавшего раз пять-шесть, сколько часов ему осталось до смерти. Особенно если этот человек невиновен.

– Так вам удалось его освободить?

– Освобождают виновных. Тео осудили несправедливо, и мы это исправили.

Рене сделала большой глоток кока-колы без льда, желая насладиться напитком, прежде чем он разогреется в полуденной жаре.

– Это ваша специальность? Работа с осужденными на смертную казнь?

– Уже нет. Первые четыре года по окончании юридического института я работал в общественной организации, называемой Институтом свободы. Вся работа в этом институте была посвящена делам о смертной казни.

– Звучит весьма зловеще.

– Не так зловеще, как кое-что другое. Еще до окончания института я работал во время летних каникул в одной фирме на Уолл-стрит. В последний день я вхожу в лифт и нажимаю, как обычно, кнопку сорок второго этажа. Вслед за мной в лифт входит молодой адвокат, нажимает сорок первую кнопку, потом входит человек постарше и нажимает кнопку сорок три, и, наконец, появляется старший партнер. Черт возьми, я не знал, какую кнопку он нажал, но я выскочил из лифта как угорелый. Я вдруг почувствовал, что не вынесу такую жизнь, если судьба распорядится так, чтобы я день за днем входил в один и тот же лифт, нажимал одну и ту же кнопку и оказывался в том же самом малогабаритном боксе в поднебесье.

– Я понимаю вас.

– В самом деле?

– Посмотрите вокруг. Это далеко не то направление в карьере человека, который потратил столько сил на медицинскую специализацию по педиатрии.

Как заметил Джек, у Рене была прекрасная улыбка, и он ответил на нее улыбкой. Раньше Джек об этом не думал, но у них явно было что-то общее. Оба выбрали нетрадиционный старт в своих карьерах.

– Если ваш жизненный опыт хоть отчасти похож на мой, то я уверен, что у вас дома осталось много друзей, зарабатывающих большие деньги.

– Деньги никогда не были моей главной заботой.

– Моей тоже, но…

– Но – что?

Джек серьезно спросил:

– А как насчет Салли?

Она незаметно вздохнула, словно знала заранее, что рано или поздно разговор зайдет и об этом.

– У Салли был очень сложный характер.

– Вы были близки?