Тот, кто знает

– Это ты Бэллочкиным настроением заразилась, – успокоил ее Ганелин. – Ей страшно ехать в такую даль, она паникует, а тебе передалось. Все будет хорошо, увидишь. Она повидается с сыном, с невесткой, познакомится с внуками, поживет в шикарном доме с бассейном. Наверняка ее повозят немного, покажут разные интересные места, она получит массу впечатлений, которыми будет делиться целый год после возвращения.

– Хорошо, если так, – вздохнула она. – Поехали, Андрюша, подбрось меня к памятнику Пушкину, мы там через два часа будем снимать.

В дороге ей удалось отвлечься от тягостных мыслей и настроиться на предстоящую съемку. До сих пор работа над сериалом шла более или менее гладко, без очевидных сбоев, актеры не болели и не уходили в глухой запой, чего можно было ожидать как минимум от двоих утвержденных на роли. И деньги, вопреки опасениям, поступали вовремя. Дай бог, чтобы так и дальше продолжалось…

Ее внимание привлекла доносящаяся из включенного радиоприемника песенка, слова которой показались Наташе более чем странными: «Убили негра, убили негра, ни за что ни про что, суки, замочили!» Сперва она решила, что ослышалась, ведь таких слов просто не бывает, их не может быть. Прислушавшись повнимательнее, однако, поняла, что слух ее не подвел, и слова были именно такими.

– Андрюша, – в полном изумлении спросила она, показывая пальцем на приемник, – это что? Это теперь такое поют?

– Да уж месяца полтора, – весело отозвался Ганелин. – А ты что, ни разу не слышала? У меня в машине радио всегда включено, так я этот шедевр регулярно слушаю. Группа называется «Запрещенные барабанщики».

Услышанная песенка, несмотря на очевидную тупость текста и примитивность музыкального оформления, заставила ее мысль идти в рабочем направлении. Если уж сериал, который она сейчас снимает, про современную жизнь, то в нем вполне может найтись место и для этого шедевра, и может получиться забавная сцена, которой нет в сценарии, но которая еще ярче высветит характеры основных персонажей. Надо будет обсудить этот эпизод со сценаристами, пусть допишут маленький кусочек, диалог буквально на полминутки. Очень смешно получится!

Новая идея показалась Наташе неплохой, она приободрилась и через некоторое время окончательно забыла о том остром чувстве тоски, которое охватило ее при виде удаляющейся Бэллы Львовны.

На следующий день Наташа позвонила Марику в Нью-Йорк, узнала, что соседка благополучно долетела, поговорила с самой Бэллой Львовной, обстоятельно доложившей о том, как проходил полет, сколько раз и чем ее кормили и поили и кто сидел рядом с ней. Пожилая женщина казалась радостно возбужденной и всем довольной, и Наташа с облегчением подумала о том, что не зря настояла на этой поездке. Положительные эмоции и новые впечатления могут дать толчок для прилива жизненных сил, которые у Бэллы Львовны в последнее время стали, кажется, убывать. И то сказать, ей семьдесят девять, это все-таки не сорок и даже не шестьдесят. У нее в Москве нет никого из родственников, многие друзья уже скончались, а Наташины сыновья выросли и больше не нуждаются в постоянной опеке бабушки-соседки. Если ей понравится у сына, она захочет приехать еще раз, и тогда появятся смысл и цель: нужно обязательно дожить до следующей поездки, при этом если уж не укрепить, то хотя бы сохранить здоровье. На память тут же пришел виденный когда-то фильм «Это мы не проходили», где школьница, страдающая тяжелым заболеванием, должна лечь на операцию, которая в девяноста процентах случаев заканчивается благополучно. Девочка же все время думает о тех десяти процентах, которые заканчиваются иначе, а врач заявляет, что при таком настрое делать операцию нельзя, потому что у больного должна быть жесткая установка на выживание, иначе ничего не получится. И тогда одноклассник больной девочки везет ее в горы. Они целый день проводят вдвоем, среди тишины и снежной белизны, и девочка понимает, что обязательно должна выжить, поправиться и снова пережить те яркие и восторженные чувства, которые испытала здесь. Она больше не думала о черных десяти процентах. Может быть, и с Бэллой Львовной так получится.

Двадцать пятого мая, в день рождения Иринки, Наташа нашла приготовленный Бэллой Львовной подарок и вручила от имени соседки виновнице торжества одновременно со своим подарком. Двадцать шестого июня она не забыла позвонить Соломону Израилевичу, дяде Моне, и поздравить его. Наташа звонила в Нью-Йорк каждую неделю и с удовлетворением слушала бодрый и веселый голос Бэллы Львовны, уверявшей, что ей здесь очень хорошо, просто отлично, Марик работает целыми днями, но невестка Танечка уделяет ей много внимания и очень о ней заботится. Внуки, конечно, дома не сидят, у них каникулы, они резвятся в обществе своих сверстников, куда-то все время уезжают большими компаниями, по-русски говорят плохо и с заметным акцентом, но все понимают. Они чудесные дети, и Марик с Танечкой по праву ими гордятся.