Тот, кто знает

– Слава богу, нет. Иринка такая же черненькая, как Ниночка, и все думают, что она просто похожа на свою маму. Боюсь, что и Нина не знает, от кого из нас двоих она родила. Туся, это сложно объяснить, но… Нина собиралась замуж, ей хотелось ярко провести последние свободные деньки, а с Николаем она… в общем, она уже была близка с ним. Но ей хотелось еще чего-то, сильных впечатлений, что ли. Не знаю… Она давно хотела, чтобы я на ней женился.

– Ты? На ней?

От изумления Наташа даже забыла обо всем остальном.

– Ну да. Она хотела, чтобы я на ней женился, все время оказывала мне знаки внимания, пыталась соблазнить. Тогда, в августе, все разъехались, моей мамы не было, вас тоже, Люся не в счет, она из своей комнаты почти не выходила. Турпоход наш не состоялся, я был в Москве. Вот тогда все и случилось. Нина сказала, что у меня есть единственный шанс, если я на ней женюсь, она пошлет к черту своего Николая. Я ответил, что не могу, моя мама этот брак не одобрит. Да и ее мама, Полина Михайловна, была бы против, она ведь у нас яростная антисемитка. Не мог же я сказать Ниночке, что она мне совсем не нравится. То есть она красивая, привлекательная и все такое, но жить с ней всю жизнь я не хотел. Мы долго разговаривали, а потом все кончилось… сама понимаешь как. На следующий день в нашу квартиру вселился Коля. Вот и все.

– Надо же, – Наташа разгладила на коленях юбку, не зная, куда девать руки, – а я думала, что Ниночка тебе нравится, что ты в нее влюблен.

– И ревновала? – грустно улыбнулся Марик.

– А разве было видно?

– Только слепой не заметил бы. Тусенька, через два дня я уеду и больше никогда тебя не увижу, поэтому сейчас я отвечу на тот вопрос, который ты мне когда-то задавала. Помнишь?

– Помню, – кивнула она, замирая от предчувствия неотвратимо надвигающейся катастрофы. Вот сейчас он признается наконец, что любил и любит ее, а через два дня уедет навсегда. И что потом со всем этим делать? Как жить, зная, что любимый и любящий тебя человек недосягаем никогда и ни при каких условиях?

– Ты спросила, есть ли девушка, которую я люблю.

– Да, я помню.

– Такая девушка есть. Я и сейчас ее люблю. Это твоя сестра Люся.

– Люся?!

– Ты удивлена? Моя мама знала. Больше никто. Даже Люся не знала. Она вообще меня не замечала, ведь я младше ее. А ты так похожа на нее, Туся. Я разговаривал с тобой, а видел ее.

Они еще долго сидели в скверике, то говорили, то молчали. Потом Марик проводил Наташу до троллейбусной остановки, на прощанье обнял ее и поцеловал.

– Ты будешь самым лучшим моим воспоминанием, я тебя никогда не забуду, – дрогнувшим голосом произнес Марик.

– Я тоже тебя не забуду.

Она проглотила слезы и поднялась на ступеньку троллейбуса. Обернулась, поймала взгляд его темных выпуклых глаз.

– Я тебя люблю. Я давно хотела тебе сказать…

– Я знаю.

Лицо его странно дернулось, Марик резко повернулся и пошел прочь.

Дома Наташа первым делом заглянула к Нине, подошла к детской кроватке, взяла малышку на руки. Боже мой, да она – вылитый Марик, как же никто этого до сих пор не заметил?

– Я никогда тебя не брошу, – шептала она в крохотное розовое ушко. – Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось.

– Меня хотят убить.

– С чего ты взял?

– Знаю.

– Тебе открыто угрожали?

– Нет, но…

– Может быть, тебе показалось? Приснилось?

– Не делай из меня придурка! Намекаешь на то, что я много пью?

– И на это тоже.

– Послушай, я говорю серьезно. Мне стало известно, что меня собираются убрать. Никто мне не угрожает, они в открытую не действуют, обстряпывают свои делишки потихоньку. Ты должен мне помочь.

– Как?

– Не мне тебя учить. Ты сам знаешь, как. Я назову тебе имена, а ты уж сам решай. Я на тебя надеюсь. Если ты не поможешь – никто не поможет. Сделаешь?

– Конечно. Давай имена.

Часть 2 Игорь, 1972–1984 гг.

– Мама, а папа увидит Никсона? – задал Игорь вопрос, который мучил его уже второй день.

В мае 1972 года президент США Ричард Никсон приезжает с визитом в СССР, а отца Игоря, Виктора Федоровича Мащенко, переводят на работу в Москву, так что всей семье придется переезжать из Ленинграда. Правда, отец уезжает уже сейчас, в апреле, а Игорь с мамой пока остается, чтобы мальчик мог закончить учебный год, а уж с сентября он пойдет в четвертый класс в новой школе в Москве.

– Не знаю, сынок. Вряд ли, – рассеянно ответила мама.