Тот самый Дикий ангел

– Это произошло давно, ещё до того, как я стал бродягой, до того, как он… Стал инвалидом. И до того, как он разочаровался, потерял всякое желание жить. И теперь я – его глаза. Он любит красоту, поэтому я везде её ищу. А когда нахожу – делаю кадры и приношу ему фотографии.

– Я никогда не слышала ничего глупее! Прям охотник за красотой, – возразила я. – Ладно, я тебя прощаю. А он хорошо заплатил?

– Самую высокую цену. Ты ему очень нравишься.

– Он мне тоже понравился. Жаль только, что его глаза…

– А что у него с глазами?

– Они грустные. Пообещай мне, что ты больше не будешь продавать мои фотографии, без моего ведома.

– Хорошо, – пообещал тот. Ты сейчас куда идёшь?

– В дом. А ты хочешь меня проводить?

– Если ты не против.

Мы пошли в сторону дома, по дороге я купила мороженое и угостила Тито. Я думала, что он будет рад этому.

Но оказалось, мой «дружище» не так уж и голоден. Голодает он, ага! Кажется, я стала меньше доверять людям. И у меня были на то причины…

***

Вечером Марта попросила меня помочь ей с подачей ужина. Обычно это делает Бабочка, но сегодня она плохо себя чувствовала. Пришлось её заменить. Когда всё семейство собралось в гостиной, и ужин был готов, мы вынесли всё в зал и поставили на стол. Хозяйка дома попросила принести всем по бокалу вина.

Я взяла на кухне поднос и понесла его в гостиную. Когда я начала ставить бокалы на стол, один край подноса перевесил, и всё содержимое с грохотом упало на пол.

– Что ты наделала, неуклюжая? Ты не думаешь, что ты делаешь! – завопила Луиса.

– Ничего удивительного, Луиса. Если бы она умела думать, она не была бы служанкой, – язвительно сказал Федерико.

Его слова сильно обидели меня. Неужели в его сердце не осталось ничего человечного?!

– Убери всё это и принеси нам кофе. Надеюсь, с этим ты справишься! – сказала хозяйка дома.

Я собрала осколки с пола. И когда пришла очередь кофе, я выносила по две чашечки на подносе, чтобы больше ничего не уронить.

– Видите, я ничего не разбила, – сказала я, ставя поднос на столик.

– Как ты смеешь… – фыркнула Виктория.

– Какая дерзость! Прогони её, Федерико! – возмутилась Луиса.

– Я с удовольствием оставлю этот дом, сеньора! Не хочу находиться там, где с прислугой обращаются, как с мусором!

– Папа, прогони её немедленно! – потребовала Вики.

– Милагрос работает на меня! – послышался сзади голос Анхелики. – Никто её не прогонит!

Донья прошла в гостиную и села в кресло.

– Мама, ты что, не понимаешь… – начал Федерико.

– Замолчи! – приказала она сыну.

– Я не хочу молчать! Служанка оскорбила мою жену и дочь! – повысил тон Федерико.

– А Вы оскорбили меня, когда сказали, что я не умею думать! Что Вы имеете против прислуги, сеньор? – обратилась я к хозяину.

– Верно, Федерико, ответь. Что ты имеешь против прислуги? – спросила Донья, пристально посмотрев на него.

Федерико замолчал. Ему нечего было сказать сейчас. Донья попала в самое больное место.

– Вы, кажется, забыли, что это мой дом! – продолжила Анхелика. – Тогда мне придётся напомнить вам. Благодаря этой девочке мне снова хочется жить. Она подарила мне надежду на то, что всё ещё будет хорошо. Даже если мой внук мёртв – я готова двигаться дальше. Жизнерадостности этой служанки нужно поучиться каждому из вас. Вы – снобы. Вам повезло родиться в золотых штанишках. А эта девочка, которая вас так раздражает, всего добивается сама! Ни у кого из вас нет никакого права оскорблять её за то, что она сделала случайно.

Федерико не понравилось то, что его отчитали, как маленького мальчика. Встав с дивана, он попросил сделать ему кофе в кабинете и сказал, чтобы я зашла к нему на разговор.

– Я больше не хочу видеть тебя в своём доме! – сказал Федерико, как только я вошла в кабинет. – Ты была груба и вела себя неуважительно по отношению к моей семье.

– Не ко всей семье. С Вашей матерью мы прекрасно ладим.

– Но не со мной. Поэтому я хочу, чтобы ты немедленно ушла из этого дома. Я хорошо тебе заплачу, если ты уйдёшь сегодня же вечером без возражений.

– Хорошо, я уйду. Мне не нужны Ваши деньги. Но позвольте кое-что Вам сказать: у служанок, между прочим, есть мозги. Здесь у нас тоже кое-что есть – я положила руку на сердце. – Может, я и невежественная, сеньор, но у меня есть чувства. У меня в груди не дорогие часы, там бьётся сердце. Я уйду прямо сейчас. Итак, Вы правы? Все служанки дуры? Начиная с той, которая Вас полюбила и родила от Вас ребёнка? Мне сказала об этом Ваша мать. Она говорит, что раньше Вы были счастливы. Но поменяли счастье на горе, это видно. Знаете, хозяин, я кое-чего не понимаю. Скажите, после того, что произошло, Вы искали эту женщину? Хотели увидеть своего ребёнка, посмотреть ему в глаза и сказать: «Я твой отец»?

Я заметила, что мои слова потрясли его.

– Если я тебе скажу «да» – ты мне не поверишь…

– Нет, поверю. Конечно, поверю. Как я могу Вам не поверить, хозяин. У Вас каменное сердце, но даже у статуи есть душа. Душа художника, который её сделал. Бог создал Вас, меня, служанку, которая родила Вам ребёнка, и Бог дал всем нам душу.