Тот самый калибр

— Алло, Владимир Владимирович? Здравствуй, подполковник Котов беспокоит. Да. Я по поводу двух обгоревших трупов. Да, бомжи… Уже есть результаты? Так… Так… Понятно. Нет, дело Следственный комитет ведет. Нас это только по касательной задевает. Понятно. И еще к тебе просьба. Мой интерес к этому делу хорошо бы никому не раскрывать. Договорились…

Василий Андреевич отключился от разговора, убрал трубку в карман. Он, как я давно уже заметил, никогда не пользовался чехлом для трубки. Да и трубки предпочитал самые простые, с минимумом функционала. Мы ждали, что подполковник скажет. Но он надолго задумался. Наконец сообщил:

— Окончательное заключение еще не готово. Но одно он может сказать бесспорно. У младшего из бомжей, это как раз и есть Валёк, что имел пистолет, сломана челюсть, у старика, что был с ним, пробита голова. Но когда получены травмы и насколько они были серьезны, пока сказать уверенно невозможно. Есть вариант, что это травмы из далекого прошлого. Особенно это касается пробитой головы. А перелом челюсти похож на свежий.

— Владимир Владимирович не сказал, насколько удар был профессиональным? — не удержался я.

Подполковник Котов, видимо, моего ехидства не почувствовал и ответил серьезно:

— Едва ли он сможет это определить…

— Но я-то могу! Должен и он. Просто по направлению удара, по направлению, в котором смещались кости. Завершающая фаза всегда показывает, какова была траектория кулака во время удара.

— Нет, их определенно нельзя сводить вместе. Они будут друг с другом спорить постоянно, — сказала капитан Саня. — У того и у другого это неприятие происходит на интуитивном уровне. И бороться с этим бессмысленно.

— Видимо, так, — согласился Василий Андреевич.

— А что, — поддержал меня отставной подполковник Скоморохов, — если мне покажут направление, в котором смещались кости, я тоже определю, как наносился удар.

— Вопрос только в формулировке, — недоверчиво уточнил Котов. — Никто не скажет точно, что такое профессиональный удар…

— Отчего же, — опять не согласился Виктор Федорович. — Профессионально нанесенный удар может всегда нанести противнику серьезный урон. И именно по нанесенному урону оценивается профессионализм. Не по траектории, по которой кулак полетит, а по результату. При этом, конечно, без правильной постановки удара невозможно серьезный урон нанести. А сама постановка удара — это уже обретение человеком профессионализма. Кроме того, только профессионал сумеет нанести отдельные удары, которые противник даже видеть не будет, — коротко, резко и точно.

Мне нечего было добавить к лекции, прочитанной бывшим комбатом спецназа. А офицеры уголовного розыска приняли слова Скоморохова за авторитетное мнение. И правильно.

— Но мы от темы уклоняемся, — напомнила капитан Саня. — Какая нам разница, профессиональным или нет был удар, сломавший бомжу челюсть.

— Это очень важный момент. Мы же все помним, что наш «расписной» герой Николай Заварзин был когда-то мастером спорта по боксу, — напомнил я. — И бить профессионально умеет. Я к чему вас подвожу… Если человека во сне облить бензином, он проснуться может. И от огня, и от запаха. Причем обливали того и другого сильно. Так облить можно или абсолютно пьяного человека, или человека без сознания. При переломе челюсти сознание теряется не всегда, примерно в половине случаев. То же самое может быть и с проломленной головой.

— Значит, думаешь, это Заварзин? — спросила Радимова.

— Я рассматриваю это как возможный вариант.

— А хоть какое-то маленькое доказательство, хоть что-то, показывающее на него, привести сможешь?

Это было самое сложное. Но она же сама мне когда-то внушала, что в десять раз легче найти убийцу и вообще преступника, чем доказать его вину.

— Я знаю, кто сможет дать на него показания, — твердо сказал Виктор Федорович. — Только Людмила Сергеевна Заварзина. Следует предоставить ей возможность познакомиться с документами, представленными Новиковым, и она поймет, что сам Заварзин, если она его раньше не «потопит», будет давать показания на нее. Но мы, выслушав Людмилу Сергеевну, бросим спасательный круг и Заварзину. Выслушаем и его мнение…

* * *

— Тим Сергеевич… Если тебе не трудно, пригласи в кабинет Людмилу Сергеевну, — попросила капитан Радимова. — Естественно, без адвоката, поскольку она еще не имеет статуса задержанной, а он не имеет доверенности на ведение ее дел.

Мне было не трудно. Я шагнул к двери, раскрыл ее и пригласил войти суровую женщину, которая шагнула через порог так стремительно, что адвокат, попытавшийся было угнаться за ней вприпрыжку, сразу отстал. Я выставил вперед ладонь, загораживая ему путь недвусмысленным жестом, и кивнул на стулья у стены.

— Если у вас много свободного времени, можете несколько часов посидеть там…

— Только один вопрос, — подпрыгнул адвокат. — У моего подзащитного сегодня будет свидание с женой?

— Нет. Ни свидания, ни очной ставки сегодня не планируется.

— Это произвол!

— Произвол был бы, если бы я помог вам с лестницы спуститься. Но, поскольку от нас по лестнице можно только подниматься, произвола не получится… Всего хорошего.