Тот самый парень из порно - 2

Вот теперь удивился он. Еще бы — все эти принцессы в бальных платьях, «барби» в свадебных нарядах, американские традиции с их «что-то старое, что-то новое, что-то чужое, что-то синее», тем более крепкие, что их история пока слишком коротка.

Но я уточнила:

— Не хотела. Знала, что выйду. Других вариантов просто не было. — я вспомнила бабку Назариху, холостой судьбой которой меня пугали в детстве. — Это была не мечта, а неизбежность.

Вино потихоньку согревало изнутри и развязывало язык. С тех пор как я стала учить здесь английский, я строго следила за тем, чтобы использовать правильные грамматические конструкции и прятать акцент, поэтому говорила что-то только после того, как сначала строила фразу в голове. Сейчас мне было все равно. Я просто подхватывала первое попавшееся слово, пусть неправильно, но выражавшее мою мысль. И беседа лилась легче.

— Я знала, что выйду замуж, как мама. И у меня, конечно, будут дети. Мальчик и девочка — как положено. И… еще девочка. Только для меня самой, а не потому что так надо.

Надо же, я забыла об этом начисто. Не вспомнила даже в браке.

— У тебя ведь всего двое? — уточнил Дэрил. — Как раз мальчик и девочка?

— Угу…

— Лили, моя Лили… — он обвил пальцами мое запястье, коснулся губами бьющегося в тонкой венке на нем пульса и прижал меня к себе крепче.

Я хотела, чтобы он что-нибудь сказал. Или спросил. Или… попросил.

И боялась этого.

Но его дыхание лишь сбилось на секунду или две, но Дэрил промолчал.

Легкое ощущение горечи я быстро смыла глотком вина.

Мне было хорошо рядом с ним.

Я помнила, я все помнила о том, откуда он вернулся и куда уедет завтра, о том, что нас разделяло, но все равно любила его так, что на глазах выступали слезы, когда я об этом думала.

Может быть, он никогда не был нормальным, и никогда не будет. Но без того, что сделало его сломанным, он был бы другим. Все то, что мне нравилось в нем, что составляло его суть: его забота, внимательность, его нежные прикосновения, его горячий секс и умение довести меня до безумия, не делая ничего особенного, его потрясающее доверие и та быстрота, с которой он впустил меня в свою жизнь, распахнув ее без сомнений — было следствием его жизни.

Той самой, что сломала его.

Но при этом сделала его моим Дэрилом. Человеком, в кого я влюбилась. Как знать — будь он чуточку более нормальным, накрыло бы меня так сильно?

Я ведь тоже была сломанной, чего греха таить.

Может быть, у меня была полная семья, но папа под конец жизни начал пить.

Я жила в стране, сломавшейся пополам прямо во время самого важного периода моей жизни.

И, в конце концов, я была замужем.

Так ли сильно отличался от порно мой супружеский секс? Неизбежный, даже когда мне месяцами было больно после родов. Неотвратимый, когда муж трахал меня спящую, потому что от усталости я не могла даже открыть глаза. Неминуемый, когда он приходил от друзей пьяный и веселый — а я же жена, я должна.

Да, я любила Валеру, но даже с любимым секса хочется далеко не всегда

Приходилось себя заставлять — такой вот он, супружеский долг. Хочешь, не хочешь…

Только и разницы, что этого не осталось на пленке.

Конечно, это не идет ни в какое сравнение с тем, как порно-актрисы накачиваются обезболивающим перед хардкорным гэнгбэнгом. Но и у меня есть тот самый опыт нарушения границ тела без моего желания.

Возможно, это изломало меня достаточно, чтобы я полюбила такого же сломанного Дэрила, совпав с ним своими выщербинками.

Последние капли вина вылились на дно бокалов, соединившись кисловатой терпкостью между нашими губами.

Дэрил шепнул:

— Пойдем спать?

Мы поднимались по лестнице, останавливась каждые три ступеньки, чтобы поцеловаться. Наверху укрылись одеялом, обнялись…

Ни о каком сексе речи, конечно, не шло.

Но между нами было что-то большее.

Тихий шепот в тишине спальни.

— Какой у тебя был любимый диснеевский мультик?

— «Аладдин», — ответил Дэрил, почти не удивив меня после сегодняшнего открытия про Дика.

— А у меня «Русалочка». Я даже хотела красные волосы.

— А лифчик в форме ракушек не хотела?

— Фу на тебя! Я была еще маленькая!

От кого мы прятались в темноте под одеялом? Кто знает… Может быть, мы в этот момент были немного похожи на детей, убежавшие от злых взрослых в свой собственный мир.

— У меня был наглый кот, он жил у бабушки на даче, а на зиму она забирала его в квартиру. Никогда не давал мне есть крабовые палочки, приходил и отнимал.

— А у меня собака. Джесси считалась моей, но любила больше мою маму. После ее смерти тоже долго не прожила, слишком скучала.

— Ты остался совсем один…

Я гладила его пальцами по щеке, он касался губами моего лица, скользил от виска к подбородку, оставлял отблески дыхания на коже.

— Любишь снег?

— Бррр, ненавижу!

— А я люблю. Он такой… искрящийся, чистый, нереальный.

— Потому что ты его не видел толком.

— Видел! Я каждую зиму летаю в Альпы кататься на лыжах.

— В Альпы… Пожил бы полгода в Пензе зимой, я бы на тебя посмотрела.

Мы так и заснули лицом к лицу, укрывшись одеялом с головой, в щемящей нежности ночного шепота.