Тот самый перевал

Маркус вспомнил ощущение загадочности, появившееся у него после краткого разговора с носильщиком. Объяснения Джахира выглядели недоговоренными, но он был слишком сосредоточен на желании преодолеть перевал, что не углублялся в лишние размышления.

– Жаль, что их считают злыми духами. – Продолжил Джахир, массируя босую ступню. – Я встретился с ним лицом к лицу, и он подарил мне жизнь, и вы тоже столкнулись с этим. А их слюна, мне кажется она обладает целебным эффектом. По крайней мере мне так и не пришлось ехать в больницу. Рана зажила очень быстро, что я вынужден был скрывать от жителей Ло-Мантанга, чтобы не подвергать их психику дополнительному стрессу.

– Так кто они такие? – Поинтересовался Маркус, на ум приходило несколько излюбленных жёлтой прессой штампов, но он не хотел пользоваться этими замыленными словами.

– Этого я не знаю. – Джахир не оправдал ожиданий Маркуса. – Лично я олицетворяю его с перевалом, с той силой, что скрывается в горах. Иногда в своей голове я так его и называю – «Перевал». Я не гонюсь за истиной, никогда не хотел узнать о нём что-то сверх того, что мне и так известно. В этом случае знания опасны, они могут привлечь чужое внимание, а уж этого мне не хочется. Поэтому я никому не рассказывал, как лишился пальцев на ноге.

Теперь Джахир испытующе смотрел на Маркуса. Они были объединены одной тайной, и шаркхомбо хотел убедиться в том, что молодой журналист правильно понял его посыл.

– По этой причине вы не хотели меня пускать на Восточный Арсель. Так ведь? – Прошлые слова и поступки Джахира приобретали новые смыслы, получается, что на протяжении всего их разговора проводник всеми силами старался не дать Маркусу пройти по перевалу. – Вы охраняете его.

– Я стараюсь отводить от перевала как можно большее количество людей. Многие приходят сюда и спрашивают моего совета, и в большинстве случаев я отправляю их другим маршрутом. Наверное, со стороны это выглядит смешно, но за всё то время, что я содержу приют, мне ни разу не приходилось слышать от кого-то, что они видели в горах нечто непонятное. – Он прицелился пальцем в Маркуса. – До сегодняшнего дня. Возможно, это связано с погодой. Не исключаю, что Кангми умышленно избегает людей, а потому выходит из своего убежища только в ненастную погоду, что подтверждают наши с вами случаи.

Маркусу вспомнилось, как встрепенулся зверь, почуяв приближение поисковой группы, как он спрятался в тень и не оставил ни единого следа на снегу. В этом вопросе он был полностью согласен с шаркхомбо.

– Я должен вас кое о чём попросить. – Джахир поднялся со стула, перетащил его поближе к кровати и вновь на него опустился, склонившись очень близко к лицу Маркуса. – Ради той жизни, что он вам подарил, ради пальцев, которыми вы заплатили за встречу с ним, ни одна живая душа не должна прознать о его существовании. Двенадцать лет я оберегал его как мог и не допущу того, чтобы у людей возникли хоть какие-то подозрения. Вы понимаете, о чём я говорю? Сначала появятся слухи, потом – люди, которые захотят его изучить, а под конец – охотники, мечтающие о таком ценном трофее.

Маркус чувствовал недоверие со стороны Джахира, ну а как же иначе, ведь он был писателем – падким на сенсации человеком, для которого материал про Восточный Арсель мог обернуться крупным кушем. Но на самом деле ничего подобного в его голову не приходило. Он уже успел состояться, занял определённую нишу в своей профессии, имел позволяющие много путешествовать доходы и совершенно не стремился познакомить мир с жителем перевала. Во-первых, это было весьма рискованным шагом в том случае, если бы он решил воспользоваться пришедшим к нему в руки материалом, потому как так тема лагодехов давно перестала восприниматься как нечто серьёзное. Заявить об этом, значило поставить под сомнение своё имя и нанести вред репутации. Большие издательства не стали бы уделять внимания столь провокационной новости. Но была и вторая причина – определяющая, имевшая большой вес именно для него. Он не хотел осквернять Умптекские горы. Шакрхомбо был прав, слухи приведут в эту местность множество людей, и это полностью убьёт дикое очарование Заполярья. Маркусу вспомнился Кумджунг – заставленная палатками роща, громкие песни, кое-где валяющийся мусор, откровенное скотство, прикрывающееся личиной туризма. Ему не хотелось распространения этой заразы. Он с грустью замечал, что с каждым годом человек заходит всё дальше, а значит на земле остаётся все меньше неприкосновенных уголков. Умптекские горы очаровали его, подарили незабываемое приключение, и он не хотел для них такой судьбы. Только не с его подачки.

– Думаю, в этом случае труднее всего будет объяснить хирургу, что стало с моими пальцами, – Маркус поднял забинтованную ладонь и слегка пошевелил ею, – но, надеюсь, мне удастся сочинить правдоподобную историю на этот счёт. К тому же у меня была лихорадка, и некоторые события перепутались в голове.