Тот самый сантехник 4

Кишинидзе кивнул, не сводя глаз с Кристины. Даже не ел почти. А та тоже ничего не говорит, только улыбается.

Молчат оба, но КАК молчат!

«Аж зависть берёт», — добавил внутренний голос.

И главное, в глазах женщины сразу загадка появилась. Вроде только что на сисечку бледную её смотрел и никакой загадки не было. А тут только отвлёкся немного и — нате, здрастье. Снова — тайна.

Подумал Боря об этом, вздохнул и снова вернулся в комнату. Стараясь не смотреть на кровать, достал старый и новый телефон, вернул сим-карту на привычное место.

И что тут началось!

Если раньше поток звонков уходил в беззвучный режим, и смс не давали о себе знать там же, то теперь старые мессенджеры разом напомнили о себе и на старый гаджет посыпались десятки сообщений. Но ещё не успел Боря в них зайти, как выскочил видео-звонок. А там — «братан».

«Нельзя просто так взять и скинуть братана!», — подтвердил внутренний голос.

Рыжее и бледное лицо Романа Петровича Новокурова тут же появилось на экране. Сдув чёлку со лба, он начал сразу день с предъяв:

— Боря, что случилось?

На этот вопрос у Глобального было вариантов двести ответов, в основном связанных с со звериным распутством, но по братану успел соскучиться. Поэтому просто уточнил:

— А что случилось?

— Как это что? — возмутился рыжий, немного онемеченный сантехник. Только не в спецовке и на работе, а в куртке ветровке на прогулке. — Меня из Германии отзывают! А я только ранчо присмотрел. И насчёт кредитов на тридцать лет прикинул. На сорок даже лучше выходит. Но я — рокер. Столько жить не планирую.

— Ранчо? — удивился даже Боря. — Я думал они только в Америке бывают.

— Думать не надо, надо точно знать, — хмыкнул брат по отцу. — Тут вообще большая часть Германии малоэтажная. Чуть от города удались и всё немцы на земле сидят среди полей.

— Зачем?

— Как зачем? Коровок пасут. Пиздец какое захолустье, но ухоженное, — просветил брат. — Нормальный немец пока корову в четыре утра не подоит, и козла не погладит, к пяти из дому на работу не выедет. Или ты думал, что европейское благополучие даётся больше тем, кто к девяти в рабочий офис прибывает и по фиестам на обедах сидит? Нет, тех они в основном кормят. Дотациями. А сами пашут засветло, а к ужину без задних ног. Так что не думай.

— Да ничего я не думал! Меня вообще их распорядок дня не заботит, — возразил Боря.

Ему, очевидно, не до туризма было. Куда начальство прикажет, туда и проведёт водопровод. Под прикрытием людей в униформе.

Но брат ждал ответа. Пришлось объяснять, сражаясь с головной болью:

— Короче, если вкратце, то Олаф в дурку лёг. Его либо как умственно уставшего обратно отправят, либо на манную кашу до конца дней посадят. Но уже у нас. Нам не жалко. В любом случае, договор аннулируется, походу. Вот ты и двигаешь домой… Радуйся, дурень. Мамку скоро обнимешь.

Тут Боря понял, что сам бы не против Наташку обнять. Но уже — нельзя. Уже почти женат. Плюс долги к Родине. Совсем некогда.

Рома задумался и приблизил камеру, почесав телефоном нос так, что на миг мелькнули мохнатые ноздри. Но процесс этот был не долгий. Вспомнив, что его всё ещё видят, вернул обычный ракурс и ответил:

— Боря, какой радуйся? Я же женат уже почти!

— Ну так вези её к нам, на смотрины, — сказал спокойно брат, на миг в коридор посмотрев. Не слушают ли? Добавил тише. — Походу, это уже традицией становится — немок русифицировать. Их же сами корни к нам тянут. История повторяется.

— Хочешь сказать, что Рюген наш? — вдруг изменился в лице братан, оглянулся даже.

— Чего? — не понял Боря, менее инертный до теорий заговоров, выговоров и отдельных гипотез.

— Ну, ты про корни сказал, — объяснил уже Рома. — Берлин — это, конечно, «город бера». А медведи — это наше, исконное. Понимаешь? А Рюген — это Руян наш вроде как, а может и Буян. А этот точно — наш. Вот и сопоставил.

— Хуй к носу ты сопоставил! — вспылил Боря, не готовый к таким откровениям по утру на гудящую голову.

— А что? Здесь же каждый пятый житель — русский! Поддержат инициативу. Главное, не останавливаться.

— Рома, ты о чём вообще? — удивился Боря. — Я имел ввиду, что немки за немцами ехали в ссылку, пока те жилищно-коммунальное хозяйство восстанавливали по строительным лагерям. Немало их в Сибири побывало на «семейных» поселениях. Смекаешь?

Рома брови свёл, спросил:

— А ты какой канал смотрел?

— Жизненный! Мне Степаныч рассказывал, — объяснил Боря. — Русифицировались тут немцы полным ходом, так сказать. Некоторые даже остались. Так что, давай обратно всех, кто уехал. Ранчо не обещаю, но места всем хватит!

— Сибири нужны рабочие руки? — улыбнулся брат.

— Если те ещё и не из жопы растут, то ставки только повышаются, — кивнул Боря.

Рома вновь ноздри в камеру показал, но уже от избытка информации. После чего спросил взволнованно:

— Слушай, братан. А чё, думаешь действительно лучше её к нам? А как же слова типа «если любишь — отпусти»?