Тот самый сантехник 4

Он озлобился и срывался на Артёме, который никак себя не проявлял. Школа тому давалась «на тройку». В спорте не отличался высокими показателями. Военным быть не хотел, как старший брат, и в суворовское не пошёл. Мать иной раз заступалась. А другой — молчала. Вроде смышлёный малый мелкий, а иной раз и повода нет, чтобы порадоваться. Помогает огород копать, картошку садить-окучивать-выкапывать, по остаткам хозяйства помогает и будет.

Никто не знает, что стало причиной пожара в сарае, проводка коротнула или кто спичку бросил на сено, но в один миг и хозяйство перевелось. Участковый лишь руками развёл и на младшего показал — курит же! Кому ещё спалить?

Столкнувшись с первой же ужасной несправедливостью в жизни, Князев не только действительно начал курить, но и с трудом закончил среднюю школу. Когда в аттестате одни тройку — выбор не велик. «Фазанка», ПТУ, или новомодные только что открывающиеся колледжи. Всё — профессия. Лишним не будет.

Но начался конфликт в Абхазии. Вчерашнюю братскую Грузию рвало от внутренних конфликтов. Старший брат письмо прислал — «иду добровольцем. В стороне оставаться не намерен».

Отец читал письмо с гордостью и тыкал Артёму в лицо.

Князев-младший уже и сам подумывал пойти по стопам старшего брата, в учебку, но того вдруг прислали в гробу. Без всяких медалек и почётных грамот «за исполнение интернационального долга», как ранее приходили гробы из Афганистана.

Отец нырнул глубоко. Ушёл в запой и уже не смог вернуться. Мать ушла следом за ним, почернев от горя и сгорев за остаток холодного лета.

В деревню вернулась старшая сестра. Но лишь за тем, чтобы намекнуть, есть два варианта. Либо они продают дом и на свою долю Артём может закрепиться в городе, поступив хоть куда-нибудь. Либо остаётся жить в этом доме и уже никогда не выберется из быстро пустеющей деревни, где ночами перестали светить столбы, и всё чаще стреляли.

Артём выбрал последнее и вскоре провожал сестру за границу. Она набрала долларов и улетала в сытую Европу. Он оставил рубли и поступил на первый курс штукатуром-маляром.

Едва Артём вырвался из деревни в город, как жизнь в общаге тоже немало изменила его. Деньги обесценились буквально за неделю. Курс рубля ушёл в крутое пике, и рухнул, казалось, уже без возможности подняться.

Купив на последние сбережения ящик водки, Тёма поступил по-княжески. И от ребят со старших курсов получил прозвище — Князь.

Он вдруг понял, что, как и отец, умеет пить. Курил ещё как паровоз. А попутно пристрастился к картам, азартным играм и ощутил радость встреч с доступными женщинами.

По стране плотным катком прошлись «лихие девяностые». Время беспредела, разбоя и новых возможностей для тех, кто не боялся запачкать руки.

Князь не боялся. Отчисленный с первого курса, он пошёл в криминал вместе с братками с курса. И даже стоя на очередных похоронах вчерашних товарищей после первой перестрелки, молодой студень понял, что другой жизни не будет.

Вместе с оружием и проституцией в страну хлынул поток белого порошка. Средняя сестра подалась в эскорт и первое время блистала перед ним новыми нарядами, но вскоре подсела на иглу и сгорела за месяцы.

Возлагая цветы на очередную могилу, Князь понял, что жизнь в городе мало отличается от общаги. Ты всё так же рвёшь жилы за кусок. Разве что вместо книжек и пар по профилю в руках бита или цепь. А вместо строительных определений — понятия.

Но жизнь учит и другой не будет. И Князь учился у неё, как мог. Сначала стрелять, потом разговаривать. А потом стрелять, и только после разговаривать.

Первый срок Князев получил за разбой. Дали четыре года. Вышел через два. В стране словно ничего и не изменилось, разве что грабили уже награбленное. Делили ранее поделённое. Средний брат создал своё ОПГ на базе качалки, куда подтягивал быков для решения различных вопросов. Подтянул и брата-стрелка. Дела пошли в гору. Городская жизнь показала Князю роскошь новых ресторанов и открыла доступ к закрытым дискотекам, клубам и кабинетам уполномоченных лиц. И если ночью они с братом кутили в лучших заведениях города, то днём без всяких сомнений отжимали квартиры у опустившихся людей. Или опускали тех, кто ещё не упал, но уже качался.

В ход шли алкоголь, обман, а затем и наркотики. Документы под подпись. А дальше дорога известна — лес, лопата. Зимой — тело под теплотрассу.

Однажды, брат не поделился. Пожадничал. Вскоре Князь читал о нём в жёлтой прессе. Проломленный череп, кома, смерть.

Князь затаился на время, а затем начал мстить. Перестрелка. Ранение. Суд. Второй срок. Дали пять. Вышел через два за «примерное поведение».

Когда Князь в очередной раз посетил город, страна погрязла в коммерции. Деноминация не отбила желания бывшим челнокам. Но если ранее они посещали Турцию за товаром, то на этот раз сместили акцент в Китай.