Тот самый сантехник 8 (СИ)

Когда Боря снова смог ходить и даже сел за руль без матов, а конфликт с охранником был улажен обещанием от Стасяна «проставиться конфетами при случае за косяк», и Маливанский всё-таки записал номер автомобиля как сантехника посёлка на обслуживании, мужики с несколько озадаченными лицами прибыли к дому номер «восемь» по улице Лепестковой.

– Не, базара нет, – начал первым Шац. – Как охранник он – заебись. Прям заебца. Не всякая бойцовская собака такой манёвр повторит.

– Ещё и должны ему остались, – кивнул Стасян.

– Как увижу Князя, все предъявы ему будут, – тут же добавил Лопырёв.

Боря резко вдавил кнопку блокировки дверей и повернулся к Матвею Алексеевичу.

«Пришло время поговорить», – прикинул внутренний голос, пока тестикулы продолжали слать болевые сигналы.

– Шац, что происходит? – начал Боря.

– Насчёт охранника? – даже посочувствовал тот. – Ну бывает, чё. Сейчас баньку организуем и как миленькое всё пройдёт. А на рыжего не серчай. Перевоспитаем. Поговорить просто надо.

– Нет, братан. Я не об этом, – ответил Боря и тут же спросил. – Почему ты постоянно говоришь о Князе и Бите? Я тебе уже сколько раз говорил, что взорвали их. Это ты шутишь так? Или что? Это месть такая? Я понять не могу. Но не надо так, Шац! Ты реально пугаешь.

Глаза Лопырёва округлились. Он некоторое время не мог ничего сказать, затем потёр виски и переспросил:

– Это уже было, да? Блядь, а меня предупреждали!

– Что было? – не понял Глобальный и посмотрел на крановщика за подсказкой.

Стасян тоже повернулся к Шацу, поддержал:

– Что происходит, братан? Он прав, ты повторяешься. Даже я уже понял. Ты это… Нам-то можешь сказать. Я хер знает, знал ли тебя раньше, но ты же мне с больницы как родной стал. Говори уже. Что случилось, бро?

– Открой машину! – потребовал Шац и как будто начала задыхаться. – Открой или я выбью эту дверь нахер!

– Тише-тише, – ответил Глобальный и разблокировал замки.

Матвей Алексеевич первым вылез наружу, вдохнул полной грудью и только пачку сигарет достал, полностью игнорируя пакеты и сумку в автомобиле.

Но прикурить на ветру не получалось. То ли зажигалка подводила, то ли пальцы дрожали больше обычного.

– Ёбаный в рот! – наконец, прокричался он и швырнул зажигалку в снег. – Да что ж за хуйня-то по жизни происходит?! Только жить начал!

На помощь пришёл Стасян. Отобрал сигарету изо рта, прикурил, вернул:

– Держи, братан… затянись. Легче будет.

Шац затянулся один раз, другой, а на третий, когда выдохнул, начал говорить Боре:

– Нас же с этой оглоблей обследовали от рогов до копыт. Лёгкие в норме, сердце в норме, кровь, мать её…в норме. Чего мне ещё нужно было? Но чёрт дёрнул полное обследование пройти, в голову залезть, пока была возможность. Тут-то и выяснилось, что у меня прогрессирующий рассеянный склероз.

Замолчали. Переглянулись.

– В смысле? – не понял Стасян. – Это же у стариков только, не? Ну, когда память подводит… да?

Боря переспрашивать не стал, только достал телефон и вбил в поисковик. Яндекс сразу и подсказал, что рассеянный (или множественный) склероз – это хроническое прогрессирующее нейродегенеративное аутоиммунное заболевание центральной нервной системы, которое поражает головной мозг, спинной мозг и зрительные нервы.

Что это могло значить, Глобальный полностью не понял. Но звучало серьёзно.

Следом Стасян закурил и просто начал читать вслух подробнее:

– Хроническое аутоиммунное заболевание, при котором поражается миелиновая оболочка проводников головного и спинного мозга. Хотя в разговорной речи «склерозом» часто называют нарушение памяти в пожилом возрасте, название «рассеянный склероз» не имеет отношения ни к старческому «склерозу», ни к рассеянности внимания. «Склероз» в данном случае означает «рубец», а «рассеянный» означает «множественный», поскольку отличительная особенность болезни при патологоанатомическом исследовании – наличие рассеянных по всей центральной нервной системе очагов, где происходит замена нормальной нервной ткани на соединительную.

Крановщик уронил сигарету, переваривая.

Шац смотрел в небо и молчал.

Тогда Боря решился спросить первым:

– Выходит, ты… постепенно забываешь всё?

– Выходит, – вздохнул Матвей. – Блядь, я столько ещё всего не сделал! Вот… почему не пулю в лоб? – он резко повернулся к сантехнику, взял за плечи. – Почему осколком по виску не могло прилететь? А?

– Жизнь – рулетка, – тихо добавил Боря. – Никто из нас не родился с серебряной ложкой во рту. Разве что с железной и то в жопе. Вот и звенит жизнь…металл детекторами.

Шац уже не слушал. Отныне он скорее рассуждал вслух:

– Вот зачем мне просто превращаться в овощ, пока не забуду, как звать? Кому нужен слепой, оглохший старик, что превратится в изюм ещё к пятидесяти? Ну просто охуеть перспективы!

Ответа у Бори не было. Разве что вопрос. Один. И подойдя поближе, сантехник спросил:

– Ты поэтому Вике не звонишь?

– Вике? – удивился отец блондинки из Москвы с фамилией Лопырёва, что так и ждала звонка отца с фронта уже месяц.