Тот случай между Илаем и Гвен

— Ненавижу публичные выступления!

— Ты каждый раз так говоришь, но у тебя всегда отлично получается. — Стиви села напротив росписи. — А что не так с моим нарядом? Дело в шляпке?

Она поспешила ее снять, и я рассмеялась, видя, как непослушные локоны ее рыжих волос немедленно встали торчком.

Пригладив ей волосы, я покачала головой.

— Нет, ты выглядишь прекрасно. Илай объяснил мне, что, раз я являюсь состоятельным человеком, у меня не должно быть предрассудков по отношению к другим богатым людям.

— А я тебе уже много лет твержу об этом. Догадываюсь, что это умозаключение твоего секс…

— Не заканчивай предложение.

— Я собиралась сказать — сексуального парня, — оглянулась она, не обращая на меня внимания. — А кстати, где он? У меня все еще не было возможности, как у твоей лучшей подруги, выразить ему свое одобрение.

— Он работает. А ты так вырядилась ради меня?

— К сожалению, нет. Вечером мы едем в Хэмптонс. Гвен, ты обязательно должна как-нибудь съездить туда. Жить на побережье так чудесно!

— Ты жила на побережье озера в Сайпресс.

Стиви закатила глаза.

— Да, это было здорово. Но говорю тебе, у Хэмптонса определенный ореол романтики. Твой сексуальный доктор возил тебя туда?

— Он работает.

— То есть ты не возила его познакомиться со своими родителями? — Она нахмурилась. — Я слышала про инфаркт твоего отца, почему ты не рассказала мне?

— Для начала было бы неплохо, если бы хоть кто-нибудь рассказал об этом мне. — Я все еще была в обиде на родителей. — Мама и папа решили «не беспокоить» меня и теперь отделываются фразами типа «ему уже лучше, дорогая». Они путешествуют по побережью и в среду должны быть дома. Я надеялась улететь в субботу, но…

— Но?

Я вздохнула.

— Что ты делаешь, когда Натаниэлю плохо? Я имею в виду, до тебя он, конечно, сам справлялся с трудностями, но сейчас, когда ты есть в его жизни, ты же что-то предпринимаешь, чтобы помочь ему? Верно? Не только отпускаешь его заниматься спортом?

Она подумала, потом, пожав плечами, заметила:

— По-разному. Когда дело касается его семьи, просто говорю ему, что я рядом, на случай, если он захочет излить душу. И затем кручусь возле него как можно чаще, выжидаю момент. Если он не в настроении, я готовлю ужин, и мы пропускаем по стаканчику. Обычно после этого следует секс, и потом я уже не могу заставить его заткнуться.

Я рассмеялась, покачав головой.

— Как ты изменилась, Стиви. Помнишь, как ты говорила, что никогда не будешь целоваться с мальчиками?

— А ты помнишь, как утверждала, что выйдешь замуж за Марио Лопеса, а потом за Орландо Блума? — Она толкнула меня локтем. — А кто был следующий?.. Принц Гарри?.. Тебе он очень нравился.

— Да, я стала бы чудесной принцессой, спасибо. А как красиво звучало бы мое имя: принцесса Гвиневра Кембриджская, — нарочито медленно, растягивая слова, произнесла я.

— С уверенностью могу сказать, что мы обе не были в здравом уме.

— Да, соглашусь, — рассмеялась я, глядя в сторону занавеса, скрывающего мою роспись. — Если я попрошу его прийти на открытие, думаешь, он согласится?

— Единственный способ проверить — спросить. А теперь ответь мне, что ты собираешься надеть на церемонию?

Стиви порой могла быть очень полезной.

Илай

— Он подал на меня в суд, — тихо произнес я, стоя за рядом стульев в ее офисе.

Мама кивнула.

— Он охвачен горем, Илай. Он не знает, кого обвинить. Я видела снимки Молли и разговаривала почти со всеми нейрохирургами больницы. Ты сделал все правильно!

— Тогда почему?! — взорвался я. — Если я сделал все правильно, согласно книгам, почему всё закончило так? Ведь у этого мужчины больше не осталось ничего!

— Это не твоя вина. — Мама встала и обхватила руками мое лицо. — Дорогой, я говорила тебе и раньше, не в твоих силах спасти всех. Ты не Господь Бог. Люди приходят к нам, будучи больными, и мы делаем все возможное, все, что в наших человеческих силах, используем все способы, чтобы вылечить их, но иногда это не помогает, к сожалению. Ты не убивал ее. Не ты стал причиной того, что он потерял всю свою семью. Это сделал не ты!

Вздохнув, я кивнул. Я знал, она была права, но мне не становилось легче.

Шагнув в сторону, она взяла плащ.

— Тебе стоит недельку отдохнуть.

— Мам!

— На тебя подали в суд, Илай. Не важно, справедливо или нет, адвокаты займутся этим вопросом. Но ты не можешь работать в таком состоянии. Посмотри на себя! Я говорю тебе это как директор больницы: тебе нужно уйти на время и дать отдых своей голове. Бессмысленно пропадать здесь сутками. Если ты в таком состоянии где-нибудь оступишься или ошибешься, все станет в десятки раз хуже.

— Что я буду делать целую неделю, мам?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Бриться, есть, спать, разговаривать со своей девушкой.

— Ты знаешь?..

— Конечно же, я знаю! То, что я — твоя мать, не значит, что я неожиданно ослепла. Я даже могу сказать, когда между вами всё изменилось и вы перестали притворяться, что ссоритесь. Разговаривал ли ты с ней с тех пор?

Я не ответил.

— То есть, может оказаться, что она больше не твоя девушка?

Я вздохнул, не желая поддерживать этот разговор.