Тоталитаризм и вероисповедания

Рыкова и прочих правых коммунистов Сталин расправляется с Троцким, через свои кадры (ведь Сталин заведовал кадрами уже с 1922 года, расставляя всюду своих людей, обязанных карьерой «лично тов. Сталину») добивается снятия Зиновьева с поста первого секретаря Ленинградской парторганизации, а Каменева с того же поста в Москве — оба они были умеренно левыми. Не подозревая о печальном конце, который заготовлял для них Сталин, Троцкий выпустил в конце 1924 года книгу своих эссе под названием «1917, уроки Октября» с выпадами против Зиновьева и Каменева за их измену Ленину в октябре 1917 года. Зиновьев и Каменев теперь требовали изгнания Троцкого из партии. Но Сталин выступил миротворцем. Мы все прошли через сомнения в том году, сказал Сталин и признался, что сам в мае 1917 был против насильственного захвата власти большевиками, и зловеще добавил: «Если мы отсечем одну голову сегодня, завтра полетят десятки голов». После этого Троцкий становится в партии неким заложником Сталина. Разоружив Троцкого, Сталин теперь повел кампанию против Зиновьева и Каменева за их оппозицию призыву Бухарина к крестьянам обогащаться.

Тем временем для будущей борьбы против правых Сталин производит так называемый Ленинский набор в партию — принимается 200 тысяч, в основном молодых рабочих и ветеранов Гражданской войны, людей почти без образования, но привыкших беспрекословно подчиняться начальству — ведь многие из них были приучены к дисциплине не только в Гражданской войне, но еще и в регулярных войсках Первой мировой войны. В это же время Сталин вводит институт кандидатства в партию — кандидат должен был доказать свою верность партии беспрекословным выполнением любых заданий парторганизации, часто пребывая в таком подвешенном состоянии несколько лет, пока его не принимали в партию. Все это выковывало партию «еще более нового типа», чем у Ленина — автоматов-исполнителей воли начальства.

На XIV съезде партии в 1925 году выступила открытая оппозиция Сталину, возглавляемая Зиновьевым и Каменевым, которые заявили, что Сталин — склочник и неспособен возглавлять партию, вызывая в ней расколы. На этом съезде уже преобладали птенцы сталинского гнезда — партаппаратчики,

320

расставленные Сталиным на руководящие посты на периферии между 1922 и 1925 годами. Они устроили Сталину овацию, впервые провозгласив его вождем. В 1926 году Зиновьев был исключен из Политбюро и заменен шестью сталинцами. А ОГПУ к месту и ко времени обнаружило и предало гласности частное письмо одного члена бывшей Рабочей оппозиции, в котором он выступает за привлечение иностранных инвестиций. Хотя к этому же призывал Ленин еще в 1921 году, теперь на основании этого письма все оппозиционеры были расширительно обозваны уклонистами и фракционерами — последнее со времени X съезда стало для члена партии самым грозным обвинением. Паника овладела вождями оппозиции. Троцкий, Каменев и Зиновьев опубликовали покаянное письмо, признавая свою вину перед партией и испрашивая себе прощение. Зиновьев потерял пост председателя Коминтерна, а Троцкий в 1926 году был исключен из Политбюро. Троцкому при этом напомнили его слова 1924 года: «Я знаю, что невозможно быть правым против партии». Вскоре представился отличный предлог замкнуть рты оппозиции. Англия прервала дипломатические отношения с Советским Союзом из-за найденного в главной квартире британских профсоюзов якобы коминтерновской инструкции приступить к подрывной деятельности в Англии[8]. Сталин использовал этот предлог, чтобы объявить об угрозе войны с Англией, ввиду чего все виды оппозиции должны быть разгромлены.

К 10-й годовщине Октября Троцкий и Зиновьев организовали уличные демонстрации против сталинской политики, в результате чего они и их сторонники были исключены из партии за фракционизм. Покойный профессор Доналд Трэдголд блестяще суммировал идеологическую несовместимость Сталина с Троцким:

«Троцкий утверждал, что социализм не может быть построен в СССР ввиду сопротивления крестьян. Социализм может быть построен в СССР, только если произойдет восстание рабочих на Западе. Сталин утверждал, что задерживать строительство социализма до тех пор, пока восстанут

321

западные рабочие невозможно, поскольку они вряд ли восстанут в обозримом будущем. Поэтому социализм в СССР может быть построен только посредством использования крестьянства...

Троцкий был не в состоянии признать, что рабочие Запада — не коммунисты... Что русские крестьяне — антикоммунисты, Сталин не мог признать, но втащить их в коммунизм насильно Сталин мог.

В результате Троцкий пребывал в объятиях утопии, в то время как Сталин отстраивал свое правительство меньшинства, опирающееся на террор[9].