Тоталитаризм и вероисповедания

Вышеприведенные слова Бердяева мы избрали в качестве эпиграфа к этой главе не случайно, ибо Гегель философски «поработил» всю Европу на добрую сотню лет, в том числе и философскую мысль в России, в значительной степени и славянофилов, не говоря уже о Марксе и прочих социалистах. Противостояли гегельянскому историческому детерминизму и своеобразному коллективизму («усовершенствованному» Марксом и его преемниками) экзистенциалисты: сначала датский мыслитель Кьеркегор (забытый вскоре после смерти в XIX веке), Достоевский, особенно в лице Ивана Карамазова, возвращающего «билет в [гегелевский] рай», протестуя против покупки его через «слезинки младенца», затем «раскопавшие» Кьеркегора экзистенциалисты XX века: Бердяев, Ясперс, Хайдеггер и др. Как мы указывали выше, гегельянство — это не только отвлеченная философия, но и некая программа подавления личности «железными законами» истории, логически не оставляющая места для свободы личности. Поскольку, как писал Бердяев, русские отличаются от западных европейцев тем, что, приняв ту или иную философскую школу, догматизируют и превращают ее в религию, гегельянство в марксистско-русской редакции обратилось семью десятилетиями тоталитарного большевистского террора и духовного порабощения. Взглянем теперь на некоторые факторы, способствовавшие победе большевизма в России.

92

Американский политолог Пэйн в своей книге «Фашизм»[1] пользуется термином протофашистская или предфашистская культура. Под этим термином он имеет ввиду наличие в стране таких факторов как: национальная озлобленность или обида в связи с проигранной войной, несбывшихся надежд народа и обещаний правительства, с одной стороны, а с другой — рост в стране элементов, отрицающих приоритет гражданских прав в обществе, проповедующих единоличную диктатуру, якобы способную построить рай на земле, классовую или расовую борьбу, ненависть к тем или иным категориям населения. Наличие таких элементов и определяет путь страны к тоталитаризму (в его книге речь идет о фашизме и нацизме, но этот термин не менее применим к коммунизму и прочим видам тоталитаризма). Взглянем теперь с этой точки зрения на Россию накануне победы большевиков.

В беспокойный XX век Россия вступила в состоянии глубокого внутреннего кризиса, противоречия между происходившими коренными экономическими переменами, почти столь же быстрыми сдвигами в общественном мышлении и настроениях, с одной стороны, а с другой — отсталостью деревни, массовой неграмотностью и консервативно-патерналистским менталитетом власть придержащих кругов: бюрократии и монархов, которые смотрели на страну и ее население чуть ли не как на свое личное хозяйство.

Проблемы России уходят и в далекое историческое прошлое, и в ее геополитику.

Малозаселенность ее необъятных просторов, незащищенность и неопределенность ее границ из-за отсутствия таких естественных рубежей как горы и моря — характерные, например, для большинства западноевропейских стран — как бы подсказывали структуру сильного централизованного государства с почти безграничной властью ее правителя. Опять нее безграничность и малозаселенность российских равнин как бы звала русского человека к бродяжничеству, уходу подальше от жесткой власти князя, подальше от тягот, повинностей и налогов. Это способствовало, с одной стороны, колонизации новых территорий —

93

донские и кубанские степи, волжско-уральские земли, а оттуда и бескрайняя Сибирь открывалась нашим землепроходцам. С другой стороны, эта ненадежность «человеческого материала» (как сказали бы марксисты) заставляла правительство принимать все более крутые законы и меры против расползания его граждан, закрепощать крестьян, создавать служилое дворянство, которое по-своему тоже становилось крепостным по отношению к государю. Так, к XVII веку сформировалось служилое или общекрепостное государство.