Тоталитаризм и вероисповедания

Дело в том, что у истоков Веймарской республики, как мы знаем, стояли две несовместимые силы: правомонархическое офицерство (а оно было политически именно таким, в отличие от русского аполитичного офицерства) и леводемократическое правительство. Эти силы не доверяли друг другу, но и не могли обойтись без друг друга, как показало сотрудничество социал-демократа Эберта с фельдмаршалом Гинденбургом, совместными усилиями подавившее восстание немецких большевиков в 1918 году. Эта противоречивость отразилась и в Веймарской конституции. С одной стороны, она ввела совершенно пропорциональную избирательную систему, при которой даже партия, получившая менее 1% голосов, попадала в парламент. В результате в стране появилось более 100 мелких партий, правительства были нестабильными коалициями таковых, оставаясь правительствами парламентского меньшинства. Эти правительства сметались вотумом недоверия. Выборы происходили нередко по несколько раз в год. У немцев, привыкших к авторитаризму, дисциплине и порядку, такой парламент и такое правительство по меньше мере не внушали ни доверия, ни уважения к Веймарской конституции и республике. Гораздо дороже германскому сердцу была армия. Это были герои минувшей войны, создатели Германской империи, а в условиях политической нестабильности, олицетворяемой социал-демократами и либералами, армия оставалась единственным фактором стабильности и преемником исторической Германии и ее традиций. Несомненно, не без нажима армии в Веймарской конституции имелась статья 48, согласно которой президент имел право по своему усмотрению объявить в стране чрезвычайное положение, мобилизовать войска для наведения порядка и применять меры, нарушающие конституционные права личности, в случае опасности государственному строю. Этой статьей в свое время воспользуется Гитлер.

Эти две силы тянули страну в противоположные стороны. Веймарские политики льнули к Западу, к западным демократиям. Военные же, оскорбленные Версалем, глядели на Восток, надеялись на сближение с Советской Россией. Так,

179

главнокомандующий генерал Зеект открыто заявил о необходимости договориться с Советской Россией, совместными усилиями ликвидировать Польшу и восстановить русско-германские границы 1914 года. Эта линия генералитета восторжествовала на Генуэзской конференции в апреле-мае 1922 года. Это была первая конференция западных союзников с участием 29 стран, в том числе впервые Советской России и Германии. Германскую делегацию возглавлял министр иностранных дел Ратенау, который стремился к сближению с западными демократиями и надеялся, что на этом форуме ему удастся восстановить какие-то отношения с западными союзниками. Но Ллойд-Джордж, возглавлявший британскую делегацию, как и его французский коллега, полностью игнорировали немцев и Советы. Ратенау несколько раз пытался связаться по телефону с Ллойд-Джорджем, но тот отказывался разговаривать с ним. Между тем советская делегация пустила слух, что западные союзники соглашаются выдать стране Советов ту часть германских репараций, адресат которой не был назван в версальских документах, поскольку в то время еще шла в России Гражданская война и предполагалось, что эта часть репараций будет предназначена России в случае победы белых. По тем слухам, которые советская делегация распространяла, чтобы привлечь к себе немцев, получив эти дополнительные репарационные фонды от Германии, Советы возместят ими часть потерь западных предпринимателей в связи с национализацией их имуществ в России советской властью. Эти слухи и полное игнорирование немцев со стороны Запада заставило Ратенау нехотя согласиться на предложение Советов начать немецко-советские переговоры на соседнем курорте Рапалло. Там оба изгоя заключили соглашение не предъявлять никаких счетов за войну друг другу, никаких репараций. Одновременно там же начались тайные переговоры между генеральными штабами обеих стран, положившие начало военному сотрудничеству и фактически тайному созданию немецких военно-воздушных сил на территории СССР, вопреки запрету, наложенному на Германию Версалем.

И вот только с началом с 1924 года более положительной политики Запада по отношению к Германии и реальной ей

180

экономической помощи, прозападная линия немецких либералов и демократов побеждает и не только в официальной внешней политике, но и в настроениях германского общества, что наглядно показывают результаты выборов, которые можно суммировать следующим образом:

Партии и политические блоки

Годы | Коммунисты и демократы | Либералы | Антивеймарский блок[5]

1920 | 3% | 80% | 17%

1924 | 13% | 52% | 35%

1928 | 12% | 58% | 31%

1930 | 13% | 47% | 40%

1932 | 18% | 38% | 46%